О гипотетическом романе "Мои печальные агенты"
Эх, Запоздалый! Взвинтил ты меня! Разве ты не знаешь, что болтун - находка для врага? О настройщиках пианино в Лиссабоне, если бы обладал талантом, я много чего мог написать, но чего не дано, того не дано.
Сюжеты, конечно, у меня есть, но отшлифовать их не могу, моя речь слишком засорена канцеляризмами и официозом.
Роман о шпионстве я бы если написал, то не о загранке, а бытовой - "из жизни" рядового сотрудника КГБ, помыкаемого начальством, разведенного, обитающего в провинциальном городе на закате СССР. Кумир его - разведчик Николай Кузнецов. Никаких громких дел у опера нет и не было, его агентурная команда - это местные творческие единицы, от актеров второго ряда до ресторанных музыкантов. Самая крупная агентурная фигура у него - директриса музыкальной школы, 44-летняя любовница секретаря областного комитета партии. Наиболее подходящий псевдоним для неё по фактуре был бы "Кармен" или "Аэлита".
У опера нет цепкости и умения анализировать информацию: он просмотрел как минимум двух матерых шпионов! Читатели моей гипотетической книги смогут легко сделать такой вывод, ознакомившись с текстами агентурных сообщений от "Кармен" и других.
Конечно, сюжет без выстрелов и перестрелок. Тогда терроризма не было.
Самое главное, что мой опер, искренне любит своих агентов, размышляет об их незадачливой судьбе, иногда помогает материально, и не всегда из агентурных сумм, а своих собственных, ведь детей у него нет. Агенты - его семья!
В последней главе романа я бы написал об издании увесистой Истории управления, в котором работал наш опер. Он был упомянут в фолианте как один из сотрудников, которые "успешно перекрывали вражеские каналы идеологической диверсии в области". И фотография 35 мм на 45 мм в форме майора с двумя возрастными медалями на кителе.
Выйдя на пенсию, опер не забыл своих агентов. В тяжелые 90-е они не справились с тяготами вхождения в новые финансово-экономические реалии жизни. Поумирали... Так что страницы, на которых описывается посещение опером заброшенных могил всех его 13-ти агентов, включая "Кармен", могли бы стать лирическим крещендо романа.