«Банановый занавес» Гватемалы

Константин Сапожников / Октябрь 2007
Узнав, что я еду в Гватемалу, мой коллега-журналист Александр Т. сказал:

— Не пожалеешь. Красивая, сказочная страна. Я там открывал корпункт ТАСС, но не надолго. Взорвали…

Гватемала
— Как это взорвали?
— Пластиковой бомбой. Снесло часть особняка, на несколько метров отбросило железные ворота, искорежило автомашину.
— Когда это было?
— В мае 1988 года. Во времена президента Сересо. Он пытался наладить диалог между партизанскими группировками и армией, которая использовала для репрессий полувоенные отряды. Сересо делал все возможное, чтобы прорвать «банановый занавес», чтобы его политика умиротворения получила международную поддержку. Он пригласил в страну «нетрадиционные» для Гватемалы информационные агентства, среди них – «Пренсу Латина» и ТАСС. Наше появление кое-кто встретил в штыки. Мне, к примеру, стали подбрасывать письма, в которых обвиняли в тайных связях с герильей и в шпионаже. В анонимках были угрозы: «Убирайся, пока не поздно». Думал, – пугают. Оказалось, что ультра в Гватемале долго не раскачиваются. После бомбы пришлось срочно паковать вещи: на этом настаивало руководство ТАСС, да и сам президент Сересо советовал не задерживаться из-за отсутствия «гарантий безопасности». Так что, в сказочной Гватемале я проработал всего полгода. В аэропорту «Аврора» я столкнулся с кубинцем: его тоже «попросили»…
Этот разговор я вспомнил, «путешествуя» накануне отъезда по веб-страницам, посвящённым Гватемале. Какое обилие информации полезной и не очень, визуальной и графической, даже спутниковой! Ты можешь приблизить любую часть территории страны и с высоты «птичьего полета» комфортно знакомиться с самыми труднодоступными местами Гватемалы. Исходные статистические сведения? Пожалуйста! Население страны – более 11 миллионов. Из них – 60 процентов – индейцы, потомки народа майя. В стране насчитывается 33 вулкана, 3 из них пребывают в активной фазе, но без пугающих эксцессов, так, чуть-чуть подымливают и пошумливают. Денежная единица – кетцаль (по названию экзотической птицы, являющейся символом страны).

Часто попадались сообщения о разгуле преступности и бесчинствах молодежных криминальных организаций «марас». На сайте консульства США в Гватемале приводились конкретные случаи нападений, в том числе на туристические автобусы. Не в какой-нибудь глуши, а на основных автомобильных трассах, нередко под самым носом у полиции. По этой причине рекомендовалось по первому требованию вручать гватемальским «браткам» всё, что они потребуют: от фотоаппаратов до кредитных карточек, – поскольку попытки сопротивления «нередко приводили к негативным последствиям».

Об этих «последствиях» я старался не думать, разыскивая в «мировой паутине» сведения об отелях в гватемальской столице. В итоге, я остановил свой выбор на отеле «Ройал Палас» (четыре звездочки). Рекламный текст на веб-странице отеля гласил: «Элегантность прошлого, модернизм настоящего, нежность обслуживания».


Гуате: первые впечатления


Из разговора с таксистом (чтобы мы без них делали!), который вёз меня из аэропорта Аурора в отель, я понял, что свою столицу, – полное название которой звучит Nueva Guatemala de la Asuncion, – жители для краткости именуют Гуате. Сокращенные варианты названий используются и для других городов: Чичикастенанго – Чичи, Панахачель – Пана и т.д. Впрочем, туристы часто называют столицу на американский манер Гватемала-сити или Гуатесити.

Через город мы ехали уже в сумерках, и мне показалось, что водитель злоупотребляет скоростью, не притормаживая на перекрестках, стараясь поскорее проскочить улицы с плохим освещением. Я не удержался, спросил его о «марас», о том, так ли они опасны, как пишут в газетах. Таксисту, видимо, не раз задавали этот вопрос, и поэтому он ответил, не раздумывая: «Мы в Гватемале не скрываем наших недостатков. Честно говорим о преступности. В других странах её не меньше, но об этом молчат. Думаете, в Мексике, Гондурасе, Никарагуа или Сальвадоре дела обстоят лучше?».

Несмотря на наше шапочное знакомство, таксист был более чем откровенен, и рассказал, что многие группировки «марас» пользуются покровительством «коррумпированных военных и полицейских», которые снабжают бандитов оружием и, используя наш российский термин, «крышуют» их, получая часть добычи. Подобное взаимодействие – одна из причин неуловимости и неуязвимости «марас», борьбу с которыми провозглашали приоритетом все последние правительства Гватемалы.

«Ройал Палас» поразил меня помпезностью. Он сохранил атмосферу отелей начала ХХ столетия: дворцовый антураж, роскошная позолоченная лепнина, облицовка под морёный дуб, мрамор лестниц, ковры. В просторном номере под потолком шумно крутились лопасти вентиляторов. Похожие я видел в экранизациях романов Грэма Грина. С вентиляторами, несомненно, было экзотичнее, чем с простыми кондиционерами.

Отель «Ройал Палас»
На следующий день выяснилось, что все услуги в отеле платные (никаких даровых завтраков!) и что единственный компьютер (допотопных времен!) находится у администратора под ключом. Идеальный рекламный образ «Ройал Паласа», запущенный в «мировую паутину», рушился на глазах.
6-я авенида
Также выяснилось, что подходы к отелю заблокированы шумливыми уличными торговцами. Именно 6-ю авениду городские власти разрешили использовать для розничной купли-продажи.

«Погружение в стихию народной жизни, – сказал я себе. – На авениде Ла Реформа или Лас Америкас, где находятся дорогие отели и обитают привилегированные гватемальцы, такого разнообразия типажей, уличных сценок и ситуаций не увидишь. Вот что значит толково поселиться!»

Неровный пульс современной Гватемалы я ощущал во всём. Даже в ресторане «Ройал Паласа» отчетливо прослушивалось его биение. В разных углах просторного зала коллективно завтракали, сдвинув столики, гватемальцы, участники различных «текущих мероприятий», проводившихся во всех свободных помещениях отеля.

– Salud, camaradas! – услышал я. Мужчина ротфронтовским жестом приветствовал группу людей в красных рубашках, расположившихся за сдвинутыми соседними столами. Официант, заметив мой любопытствующий взгляд, наклонился ко мне и доверительно шепнул: «Это коммунисты. Бывшие партизаны». Партизаны не выглядели опасными. Судя по отдельным репликам, доносившимся до меня, на съезд они собрались по конкретной причине: правительство в очередной раз задержало выплату компенсаций «по демобилизации». Обсуждался план совместных действий по получению долга: без шума и крика, с верой в правоту своего дела.

Чуть дальше старательно поглощали свой нехитрый завтрак слушатели «инструктивного курса» по проблеме «Правовая защита интересов индейцев». Многие из участников были в народных одеяниях. Мужчины в рубашках с вышивкой, с матерчатыми поясами вместо ремней, ткаными штанами до колен или щиколоток. Женщины в ещё более живописных нарядах – ярких вышитых кофточках «уипил» (huipil) и не менее ярких юбках (corte), – фактически, – кусках материи в 3-5 метров длинной, которые закручиваются на бедрах и закрепляются поясками их хлопка или шерсти. По такому пояску коренной житель Гватемалы может безошибочно определить, из какого именно селения его владелица. До сих пор на улицах городов, а особенно в сельской местности не редкость увидеть людей в такой одежде.

В глубине зала за тремя составленными в ряд столами совещались женщины (в основном индейской внешности), многие из которых были одеты в чёрное. На табличке, возвышавшейся среди кофейных чашек, можно было прочесть – «Conavigua», что означало – Национальный координационный центр вдов Гватемалы. Центр был создан в 1988 году для организации поиска захоронений, эксгумации жертв «антипартизанских операций», налаживания помощи пострадавшим семьям и привлечения карателей к суду. В своей деятельности члены Conavigua сталкиваются со слежкой, угрозами смерти, попытками предотвратить очередные раскопки многочисленных безымянных захоронений. Кому-то очень хочется, чтобы кровавые трагедии прошлого навсегда остались под надежным покровом земли, амнезии и безнаказанности.


Среди 100-процентных чапинов


Гватемальскую столицу я изучал с помощью Юрия С., с которым познакомился по интернету. Еще несколько лет назад он был москвичом, работал в одном из ресторанных оркестров. Кто-то из друзей пригласил его в турпоездку по странам Центральной Америки. Через две недели друг вернулся в Москву, а С. остался в Гватемале. Страна настолько поразила его «экзотикой цивилизации майя», что Юрий превратился, по его собственным словам, в «очарованного странника». Своей гитаре он не изменил – хороший музыкант в Гуате без работы не останется.

Именно от С. я впервые услышал слово чапин (chapin), которое означает то же самое, что гватемалец, но с тёплой, домашней, так сказать, свойской интонацией. Для жителей Гватемалы слово чапин это, – своего рода, самоидентификация, знаковое обозначение особенностей национального характера. По мнению С., чапин, – это, в первую очередь, – городской житель, но с сильнейшим зарядом индейской наследственности.

– Споры о происхождении слова chapin, – поведал мне Юрий, – излюбленное интеллектуальное занятие гватемальцев. Существуют разные версии. Одна из них связана с мексиканской провинцией Чьяпас (Chiapas), которую гватемальцы считают своей «утраченной территорией». Выходцев из Чьяпас, селившихся в гватемальских городах и селениях, называли чьяпинами (chiapines). Люди эти были предприимчивые, энергичные, заметные, – вот от них, якобы, и пошла эта взаимозаменяемость значений слов «гватемалец» и «чапин». Есть еще одна версия, которой нельзя пренебречь. Было время, в конце 15-го – начале 16-го века, когда в этих краях носили обувь с острыми носами – chapines. Она была очень неудобна в носке, но неотразимо привлекательна для тогдашних модников. Гватемальские жители «глубинки», неискушенные в моде, со смехом обсуждали непрактичность горожан: как можно носить эту комичную обувь, в которой ноги настолько заплетаются, что модники сплошь и рядом падают на ровном месте. Так и пошло, горожанин – это чапин. Со временем первоначально ироничный оттенок слова забылся. Так что, выражение «100-процентный чапин» в современной Гватемале звучит гордо, без всяких подтекстов.

— Чем характерен «среднестатистический» чапин? – спросил я.
— Гватемальцы наделяют «типичного чапина» множеством достоинств. Вот некоторые из них: это труженик; человек с добрым сердцем; не теряет духа в трудную минуту; весьма изобретателен в сложной ситуации; настойчив в достижении цели; шутит, чтобы не заплакать; склонен к мечтательности; во взаимоотношениях с сильными мира сего допускает элементы конформизма (так сказать, дипломатия с позиции слабости). И последнее: никогда по доброй воле «чапин» не променяет отечественный тамаль на самую аппетитную чужеземную индейку.
— Если верить моему досье газетных вырезок, многие гватемальцы ищут лучшей доли за рубежом.
— Ты прав. В Гватемале экономическая ситуация такова, что рядовой чапин вынужден искать счастья на чужбине. Чаще всего он направляется на заработки в Соединенные Штаты, где находится полтора миллиона гватемальцев, половина из них – нелегально. Благополучие одной трети семей в Гватемале зависит от долларовых переводов из США. Насколько я помню, в 2005 году оттуда поступило три миллиарда долларов. В 2006-ом – три с половиной. Если можно хорошо заработать, никакие заборы на границе не остановят. Некоторым не везёт. Их отлавливает полиция, передает в миграционную службу и отправляет домой. Высылка для чапина – настоящая трагедия, ситуация с работой Гватемале напряженная...

Позже я нашёл в своем досье подтверждение этим словам о массовых высылках из США. В 2005 году, к примеру, подобным санкциям подверглось около 10 тыс. гватемальцев. В 2006-м году их число удвоилось. По подсчетам Международной организации по вопросам миграции, в 2007 году будет выслано рекордное число гватемальцев – 25 тысяч! Кстати, эта незащищенность гватемальцев на территории США отрицательно влияет на рейтинг популярности президента Оскара Берже (Berger) и его правительства. Правоцентрист Берже поддерживает тесные связи с семейством Бушей, а Джеба, нынешнего губернатора штата Флорида, брата американского президента Джорджа-младшего, – считает другом, часто бывает у него в гостях. Рядовые гватемальцы не могут понять, почему при столь тесных связях главы государства с кланом Бушей он не может отстоять интересы чапинов, отправившихся на заработки в самую богатую страну мира?

В июле 2006 года, по данным опроса газеты «Пренса Либре», деятельность Берже негативно оценивало до 74 % гватемальцев. 84 % опрошенных считали, что во внешне- и внутриэкономической политике страна идёт «не тем путем». Народ явно жаждет перемен, и не только в экономике.

Арочный проезд
Юрий показал мне достопримечательности столицы: президентский дворец, парламент, Кафедральный собор, здание Культурного комплекса имени писателя Мигеля Анхеля Астуриаса, городскую почту, арочный проезд под которой – один из самых фотографируемых туристами «объектов» Гватемала-сити. Заглянули мы в несколько музеев – Индейской одежды (Museo Ixchel de Traje Indigena), Национальный музей археологии и этнологии, а также музей «Пополь Вух» (Рopol Vuh), названный так в честь эпоса народа киче-майя, в котором рассказывается о возникновении мира, зарождении человеческого рода, подвигах индейских вождей и героев. Этот эпос – один из немногочисленных сохранившихся памятников доиспанской Америки, но, к сожалению, – в позднейших копиях. Оригинал был безвозвратно утрачен. Фанатичный католический священник бросил его в огонь.

Мы побродили по сувенирному рынку, расположенному неподалёку от президентского дворца. Самый ходкий товар – футболки с надписью «100-процентный чапин». Я не удержался и купил одну, подумав, что подобный наряд поможет «наводить мосты» дружбы с гватемальцами.

Могила Хакобо Арбенса
Последний этап нашего тура по Гуате – Центральное кладбище, где покоится прах Хакобо Арбенса, прогрессивного президента, который правил страной в 1951-1954 годах. Памятник на его могиле – в форме небольшой пирамиды – расположен в двух десятках шагов от входа. Его возвели в октябре 1995 года, когда по решению Р. де Леона Карпио, тогдашнего президента Гватемалы , прах Арбенса со всеми надлежащими почестями был доставлен в страну из Мексики.

Арбенс был свергнут в результате заговора, организованного Центральным разведывательным управлением. Об этой крупномасштабной операции ЦРУ, ставшей классическим образцом успешной нейтрализации «недружественного» Соединенным Штатам режима, сейчас известно почти всё – архивы, в том числе американской разведки, «заговорили»...


«Красный президент» Гватемалы


Если кто-то считает, что реформаторская эпоха президента Хакобо Арбенса является перевернутой («забракованной») страницей истории, то очень ошибается. Соединенные Штаты прервали процесс начатых Арбенсом преобразований, вмешавшись во внутренние дела Гватемалы под предлогом исходящей от неё «коммунистической угрозы» для стран Латинской Америки и Карибского бассейна. Правительство Арбенса опровергало эти измышления, заявляя на международных форумах о своем курсе на эволюционный путь развития, углубление демократии, постепенную социальную трансформацию общества, повышение культурно-образовательного уровня индейского народа. В эту стратегию действий гармонично вписывалось проведение аграрно-земельной реформы.

Ярость Вашингтона вызвала национализация 90 тысяч гектаров лучших земель «Юнайтед Фрут компани» на Тихоокеанском побережье без соответствующей, с точки зрения её владельцев, компенсации. Эта «враждебная акция» Арбенса была приписана влиянию коммунистов. К тому же разведывательные службы едва ли не ежедневно докладывали президенту Эйзенхауэру о том, что Москва близка к установлению полного контроля над Гватемалой, направляя в неё сотни «саботажников и шпионов» и тонны вооружений. Регулярно появлялись сообщения о «тайниках» с советским оружием на атлантическом и тихоокеанском побережье страны. Как выяснилось много лет спустя, «тайники» создавали оперативные работники ЦРУ. Появлялись самые невероятные публикации вроде предоставления правительством Арбенса гватемальских портов для базирования советских подводных лодок. Именно в тот период американская пропаганда стала называть Гватемалу страной за «банановым занавесом», по аналогии с «железным».

Ветеран ЦРУ Говард Хант в своих мемуарах рассказал о том, как создавалась легенда о «коммунистическом проникновении» в Гватемалу. В его ведомстве в рамках департамента Западного полушария было сформировано «полуавтономное подразделение» из опытных сотрудников, располагавшее собственными финансовыми фондами, радиостанциями, группой «привлеченных» гватемальских журналистов – противников Арбенса. Этот отряд «психологической войны» располагался в казармах морской пехоты в Опа-Лока (штат Флорида). Подрывных дел мастера знали, из-за чего Вашингтон так ополчился на режим Арбенса: на него «нажаловались» владельцы банановой компании «Юнайтед Фрут». Её адвокат Томас Г. Коркоран был гением лоббирования. С ловкостью циркача он использовал любые реформаторские шаги президента Арбенса, чтобы заклеймить «марксистский характер» режима, запугать американцев угрозой расползания «красной нестабильности» и «конфискаций частной собственности» по всему континенту.

В Гондурасе советники ЦРУ сформировали бригаду вторжения, во главе которой был поставлен Кастильо Армас. Она двинулась через границу, практически не встречая сопротивления со стороны гватемальской армии. Мощная радиостанция ЦРУ из Гондураса заглушала правительственное радио Гватемалы, передавая всё более тревожные сообщения о многократном превосходстве сил «патриотической армии освобождения» над армией «тирана-марксиста». Дезинформация действовала: в правительственных и военных кругах все больше склонялись к необходимости капитуляции.

Гражданской войны Арбенс не хотел. К тому же он знал о капитулянтских настроениях в армии, нежелании военных сражаться с отрядами Кастильо Армаса, которые победоносным маршем двигались к столице. По словам Ханта, участники операции испытывали огромное удовлетворение от проделанной работы: «Впервые со времён гражданской войны в Испании было нанесено поражение коммунистическому правительству». Кастильо Армас стал новым президентом Гватемалы. Правда, у власти он оставался недолго: был убит одним из своих телохранителей. В этом Говард Хант усмотрел «советский след»: «Среди документов, найденных у охранника, были обнаружены доказательства того, что он являлся постоянным слушателем передач «Радио Москвы» на испанском языке». По другой версии, президент был убит по приказу американско-кубинских мафиози, которые пытались развернуть в Гватемале сеть казино. Кастильо Армас запретил игровой бизнес в стране, за что тут же поплатился.

Заговор, организованный американскими спецслужбами, гватемальской олигархией и военщиной против Арбенса, привел к свертыванию реформ и многолетним кровавым репрессиям. Страна надолго затормозилась в своем развитии, что особенно отразилось на и без того критическом положении индейского населения. Над Гватемалой опустился плотный «банановый занавес», но не по воле «коммунистического режима», а в соответствии со стратегией Вашингтона по сдерживанию «экспансии Кремля» в Западном полушарии.

«Банановый занавес», отгородивший Гватемалу от внешнего мира, существовал долгие десятилетия партизанской войны, жертвами которой стало не менее 200 тысяч человек. Правящие круги США были заинтересованы в сокрытии правды об их вмешательстве во внутренние дела Гватемалы, различных формах соучастия в репрессиях против местного населения с применением «технологий», отработанных в «Школе Америк».

Соединенные Штаты до сего дня опасаются возрождения идей Хакобо Арбенса, появления влиятельного самостоятельного политика, способного на исторический реванш, то есть на проведение радикальных структурных реформ в стране. После подписания пятью президентами Центральной Америки долгожданного соглашения об умиротворении в Гватемале «Эскипулас II» (7 августа 1987 года) прошло двадцать лет. Срок, вроде бы, солидный, самое время собирать обильный урожай на полях и в кущах национального благополучия и процветания. На деле проблем меньше не стало: Гватемала «пробуксовывает» в решении задач экономического прогресса, промышленной модернизации, социально-политического переустройства, вовлечения «униженных и оскорбленных» индейских масс в активную общественную жизнь. Крепнет понимание того, что причина длительного национального застоя – в неолиберальной модели развития, навязанной стране влиятельными американскими монополиями. Такое положение вполне устраивает Вашингтон и гватемальскую олигархию, но не самих гватемальцев.

Процессы нормализации в стране имеют свою динамику, так сказать «медленного поспешания». После 10 лет работы Гватемалу покинула Контрольная миссия ООН, которая вела мониторинг выполнения соглашений по урегулированию внутреннего конфликта. В прощальном интервью руководитель миссии Том Кенигс заявил, однако, что Гватемале предстоит еще многое сделать для искоренения нищеты и расизма. По его словам, бедность гватемальцев – это укор неолиберальным проектам «улучшения» жизни в развивающихся странах. Действительно, из 11,2 миллионов обитателей Гватемалы 3 миллиона, т.е. каждый четвертый, ухитряется «существовать» на 1 доллар США в день. При стабильно низких заработках о статистически «правильной» продовольственной корзине не приходится даже мечтать. Особенно тяжко приходится людям в сельской местности, где на грани голода живут не менее 60 % крестьянско-индейского населения.

В многочисленных исследованиях «природы коммунизма» западные ученые постоянно проводят мысль о том, что «нищета порождает коммунизм». В сегодняшней Гватемале, десятилетиями находящейся под имперским крылом, нищеты слишком, чрезвычайно много. Если считать, что «коммунизм бесславно сошел с исторической арены», а на смену ему в Латинской Америке пришел «популизм», то вероятность появления в той же Гватемале национально-популистского лидера весьма высока. Эти опасения со всей очевидностью просматриваются в заявлениях-заклинаниях гватемальских право-консервативных политиков, которые в обобщенном виде формулируются, примерно, так: «Чавес! Прочь руки от Гватемалы!».


Ригоберта Менчу – символ индейского возрождения


Пережитки расизма в Гватемале, маргинальное положение индейцев, их обездоленность буквально во всем – доступе к здравоохранению, полноценному образованию, к значимым административным постам и т.д. – очевидны для мало-мальски наблюдательного человека. Невольно начинаешь думать, а если бы президенту Арбенсу удалось довести свои реформы до конца, находились бы потомки гордого народа майя в таком же отчаянном состоянии, как сейчас?

Ригоберта Менчу
Не так давно в Гватемале прошел по-настоящему знаковый судебный процесс. Истец – Ригоберта Менчу, лауреат Нобелевской премии мира 1992 года, ответчики – представители «правящей белой элиты», среди них – внук экс-диктатора Эфраина Риоса Монта. Они допустили публичные оскорбления в адрес Менчу, с презрением отозвались о её принадлежность к народу майя, назвав «грязной базарной торговкой». Внука и других присудили к трём годам тюрьмы (условно), и общественное мнение было единодушно в своих оценках: «Этот приговор – уникальная страница в истории Гватемалы, потому что впервые дискриминация по расовому признаку была квалифицирована как преступление».

От разных собеседников я слышал о том, что Менчу – кандидат в президенты страны от левых и индейских организаций, – поступила правильно, пойдя на выборы без реальных шансов на победу. За все годы существования Гватемалы это – первая индейская заявка на власть в стране. Все последние годы Менчу готовилась к выборам. Отчасти по этой причине она создала фонд своего имени, контролирующий сеть пунктов льготного медицинско-фармацевтического обслуживания тех слоев населения, которые находятся за чертой бедности. Стабильная база поддержки, особенно среди индейцев, у нее есть. Но этого пока недостаточно.

«Я мечтаю о Гватемале для всех, – говорит Менчу, – чтобы мой сын не упрекал меня за дискриминацию по цвету кожи, языка, одежды или из-за социального положения. Я хотела бы видеть всех активными участниками возрождения этой страны».

Мировые консервативные СМИ ведут неутомимую кампанию по компрометации гватемальской деятельницы. С этой целью часто передергивают факты её автобиографической книги «Меня зовут Ригоберта Менчу», опубликованной в 1983 году. Книга создавалась в тесном сотрудничестве с Элизабет Бургос-Дебре (женой известного марксиста Режиса Дебре) и поэтому пронизана революционной идеологией, вызовом всем ультрареакционным силам в Гватемале.


В городе Антигуа и далее по тур-маршруту


В компании с шумными аргентинцами на неутомимом «рафике» я отправился по обязательному для «туристов-первооткрывателей» маршруту – Антигуа – Чичикастенанго – озеро Атитлан.

«Администрация» губернаторов
Город Антигуа находится в 50-ти километрах от столицы, в долине, где круглый год цветут розы (такой микроклимат, вечная весна!). В колониальную эпоху здесь располагалась «администрация» губернаторов (capitanes generales), которые более 230 лет управляли Центральной Америкой. Сейчас роскошный губернаторский дворец занимают чиновники гораздо меньшего калибра, имена которых вряд ли будут занесены в бронзовые скрижали истории, если не какой-нибудь громкий нарко- или коррупционный скандал, которых в Гватемале хватает.

Антигуа называют «архитектурной жемчужиной»
В путеводителях город Антигуа называют «архитектурной жемчужиной» Латинской Америки. «Шахматная планировка» улиц и авенид, традиционная Главная площадь, десятки церковных храмов и монастырей, старинная брусчатка, по которой чинно катят конные коляски, – всё это очаровывает, покоряет, создает иллюзию погружения в колониальную эпоху. А по периметру города, на дальних подступах – голубые силуэты вулканов классической конусообразной формы. Самый импозантный и внешне миролюбивый носит название Агуа. По его «вине» погибла первая столица Гватемалы, расположенная в нескольких километрах от Антигуа. Подземная «топка» неожиданно заработала, но вместо лавы вулкан выплеснул потоки кипящей воды и грязи, которые обрушились на город. Созерцание следов той катастрофы в Сьюдад-Вьеха, – «гватемальской Помпейе», – включено «в обязательное туристическое меню».

>Iglesia de Nuestra Senora de las Mercedes
В Антигуа на каждого местного жителя приходится по пять-шесть иностранцев. Этот наводненный туристами город гватемальцы нередко в шутку называют «Гринготенанго». Среди его гостей преобладает молодежь из западных стран, особенно США, которая приезжает в город с прагматической целью изучения испанского языка. Здесь много таких специализированных школ, и они никогда не пустуют. Российских «школяров» мне, увы, в Антигуа встретить не удалось. Слишком удалена Гватемала от привычных маршрутов, предлагаемых нашими турфирмами отечественным непоседам, охотникам «к перемене мест». Для россиян, по большому счёту, Гватемала остается экзотической страной за «банановым занавесом», хотя дипломатические отношения были установлены в 1996 году.

Маски из нефрита
Несмотря на внешнюю патриархальность, город Антигуа хорошо вписался в XXI век. Здесь грамотно используют природный, исторический и человеческий потенциал для «раскручивания» коммерческо-туристической привлекательности города и его окрестностей. Отели различной «звёздности», ресторанчики и интернет-кафе встречаются на каждом шагу. Сувенирные лавки переполнены товарами. Среди них – уникальные по качеству изделия, стоимость которых часто «зашкаливает» за несколько тысяч долларов. Это – копии украшений и ритуальных масок из нефрита, излюбленного декоративного камня правителей майя.

Машимон
Среди сувенирной «продукции» удивляют своеобразные «куклы» – сидящие мужские фигуры в натуральную величину. Их можно принять за манекены. Некоторые из этих фигур имеют даже очки от солнца. Продавец терпеливо разъяснил нам, что это отнюдь не манекены, а – Машимон , культовое существо, «языческий посредник» в деле исполнения желаний между земным просителем и всемогущими, позитивно «ориентированными» потусторонними силами. Сувенирные Машимоны, однако, таких полномочий не имеют, надо обращаться туда, где расположены освященные алтари этого «посредника» (их в Гватемале 3 или 4), предшественник которого, – Mam, – в доколумбовы времена занимал почетное место в мифологии майя.

Обычно, когда гватемалец хочет, чтобы высшие силы помогли добиться удачи в делах или любовной взаимности, повышения зарплаты или снятия порчи, он вручает жрецу персональное вознаграждение – договорную сумму кетцалей за произведение ритуально-мистических действий. С Машимоном проще, он более скромен в своих потребностях и довольствуется, как правило, сигарой, бутылкой рома и зажженными свечами. Надо только вставить бутылку рома «Венадо» или «Ботрана» в распахнутые губы «языческого посредника», и содержимое её быстро исчезает. Знающие люди говорят, что всемогущие «машимоны» снабжены стеклянными или пластиковыми «желудками». Для просителя это не важно, главное – исполнение желаний. В ожесточенный век всеобщей конкуренции, борьбы за теплое местечко, привилегии или покровительство какого-либо влиятельного сановника необходимо использовать любой шанс на успех.

В соседнем с Антигуа городке – Сан-Антонио-Агуас-Кальентес (San Antonio Aguas Calientes) – мы надолго застряли в ткацко-швейной мастерской Каролины, специализирующейся на парадных женских одеяниях эпохи империи майя. Конечно, у Каролины можно купить на память и что-то скромнее – вышитые пояски, дорожки на стол, шарфики. И все-таки главный товар – роскошные многоцветные наряды, которые в прошлом были привилегией жен правителей майя, а в наши времена – неотразимой приманкой для состоятельных американских туристок. По словам хозяйки мастерской Каролины, главными покупателями её изделий являются коллекционеры из Соединённых Штатов. Немало прибыли дает её небольшой магазинчик на сувенирном базаре в Пуэрто-Барриос (на атлантическом побережье), где останавливаются круизные суда. С учетом специфики клиентуры вся реклама «Textiles Carolina’s» сделана на английском языке.

Чичикастенанго Чичикастенанго
Чичикастенанго, куда направился «рафик» после Антигуа, знаменит своим индейским базаром «типично гватемальских изделий» – от ткацких изделий в традиции майя до деревянных масок, самый распространенный «сюжет» которых – усачи-конкистадоры. Если всмотреться в них внимательней, станет очевидным, что индейская память запечатлела завоевателей больше с иронией и насмешкой, чем со страхом и почтением. Конкистадоры в интерпретации создателей масок – самодовольные, тупые, преисполненные гордыни пришельцы, которые кичатся награбленными богатствами и грубой силой, но полностью лишены каких-либо подлинных человеческих достоинств.

Маримба
Прогулку среди разноцветия индейских тканей и всевозможных поделок сопровождают переливающиеся мелодии маримбы. Маримба похожа на общеизвестный ксилофон, но изготовляется из самых благородных пород дерева, по строгим канонам «национальной технологии». Маримба – обязательное музыкальное оформление гватемальских ярмарок, фестивалей, праздников и торжеств, в том числе семейных.

Панахачель
Городок Панахачель (Panajachel) расположен на берегу озера Атитлан, которое часто называют «внутренним морем империи майя». Приятно постоять на его берегу. Прозрачная синева воды, силуэты вулканов, небо без единого облачка, – всё это способствует особому состоянию духа, созерцательности и погружению в себя. Не зря это место несколько десятилетий назад облюбовали хиппи из США и создали здесь свою пацифистскую колонию. Кто знает, может именно их молчаливые протесты и мысли о любви и мире (Make love not war) способствовали налаживанию диалога в Гватемале.

Озеро Атитлан
После прогулки по озеру на катере туристов угощают обедом, украшением которого является блюдо под названием «Панчо Вилья». В меню оно обозначено как «типичная гватемальская еда»: мясо, чёрная фасоль, рис, жареные бананы, сыр, лепешки-тортильяс и приправа – гуакамоле. Объяснить мне, почему это блюдо называется «Панчо Вилья» никто не смог. Неужели легендарный мексиканский партизан совершил рейд и в эти края?

Однодневный маршрут по Национальному парку Тикаль (Tikal) в чем-то перекликается с приключениями Индианы Джонса, но в предельно щадящей форме «light». Вначале перелет из Гуате в городок Санта-Елена, расположенный в департаменте Петен, затем марш-бросок по извилистой дороге, вдоль которой то и дело возникают бетонные укрепления и сторожевые вышки заброшенных военных баз. Это были опорные центры борьбы с партизанами. Когда в Гватемалу пришёл мир, местные жители потребовали закрыть эти базы, через пыточные камеры которых прошли и бесследно сгинули сотни и тысячи людей. Поэтому, когда в толстых ученых трактатах о цивилизации майя встречаются пассажи о необычайной жестокости этого народа, невольно начинаешь думать о том, что и наша цивилизация не блещет гуманностью и христианским всепрощением.

Тикаль
Впрочем, для пирамид Тикаля всё это в прошлом – ни вождей, ни войн, ни борьбы за выживание, ничего, только отряды потных туристов и археологи, которые с методичностью кротов продолжают раскопки в Национальном парке, площадь которого 576 квадратных километров. Территория парка, ныне открытая для посещения, не превышает 16 квадратных километров, причём под землёй до сих пор находится не менее 3 тысяч строений. Тикаль пробуждает эмоции, очень похожие на те, которые испытывал Индиана Джонс во время поисков древних раритетов. Даже монашки-экскурсантки поддались мощной энергетике пирамид и бесстрашно погрузились в «мир приключений» – бродили с факелами по туннелям, взбирались на каменные вершины по хрупким лестницам, пробирались по узким тропинкам в сельве под оглушающие крики обезьян-ревунов. Очень они мне напомнили озорных монашек из фильмов Луи де Фюнеса…

«Банановый занавес» пойдёт на сувениры


Многие из престарелых сторонников президента Арбенса, так и не решились на окончательное возвращение в Гватемалу. После подписания «Мирных соглашений» они раз и другой и третий приобретали авиабилеты «туда и обратно», навещали друзей и близких, всматривались в окружающее, пытались понять, надолго ли эти демократические ветры обновления и манящей свободы. Среди них был поэт Отто-Рауль Гонсалес, автор книги стихов «Изуродованная луна» (1991), в которой с горечью назвал Гватемалу «страной стыда, где правят коррупция и цинизм, где благородство брошено в тюрьму, патриотизм засыпан землёй, а честь нации находится в изгнании».

Поэт Гонсалес недавно умер в Мехико (26.06.07), так и не сделав последнего по-настоящему примирительного шага. Он не вернулся потому, что не смог поверить, что перемены в стране всерьёз и надолго, и что сладкое слово свобода – произносится искренне. При всех внешних изменениях олигархи и латифундисты все ещё контролируют рычаги власти, а реакционные военные лишь немного потеснились, все ключевые силовые позиции по-прежнему в их руках. Безнаказанно хозяйничают эмиссары наркобизнеса, активно вкладывая средства в избирательную кампанию алькальдов, чтобы закрепить за собой «коммерческие территории». Американское влияние остается доминирующим, в том числе в информационной сфере. Правда, «жупелы-страшилки» были скорректированы в соответствии с нынешними запросами империи. В эпоху «холодной войны» пугали «рукой Москвы», теперь – угрозой экспансии «диктатуры Чавеса».

Гватемала ждет перемен. Предпосылки для возрождения страны есть: через решительное преодоление последствий гражданской войны и использование вдохновляющего примера тех латиноамериканских стран, в которых у власти находятся так называемые «популистские режимы». Именно они провозгласили своей целью построение социально справедливого общества, предоставили индейскому населению своих стран реальные конституционные права.

«Банановый занавес» Гватемалы доживает последние годы. Когда он будет решительно и окончательно сорван, какой-нибудь предприимчивый чапин сможет неплохо заработать, продавая туристам воображаемые кусочки этого занавеса в качестве сувениров.

* * *

Полностью статья опубликована в журнале "Латинская Америка" №9 за 2007 год.
Поделиться
Ссылка скопирована!




Рейтинг@Mail.ru
Рейтинг@Mail.ru