Боливийские метаморфозы
Страница 1 из 4
Полный текст статьи см. в журнале "Латинская Америка" № 5, 2008 г.
Самолет авиакомпании «Така» приземлился в аэропорту Эль-Альто поздно ночью. После комфортабельного салона «Боинга» пришлось срочно утепляться: холодный воздух альтиплано пробирал до костей. Появились и признаки сороче – высокогорной болезни: легким явно не хватало кислорода, ноги стали ватными, а сердце забилось чаще, словно я пробежал стометровку. Впрочем, эти временные «неудобства» были мне хорошо знакомы по прежней АПН-овской работе в Боливии. Пройдет два-три дня, и все нормализуется.
На процедуру выдачи визы ушло минут тридцать1. По сравнению с прежними временами аэропорт почти не изменился: тускло освещенные залы, тесные коридоры, служебные помещения загромождены столами и шкафами.
Однако в оформлении казенных стен появились новые нюансы. Вместо официозных портретов ныне действующего президента доминируют яркие, с преобладанием красного цвета плакаты, агитирующие за справедливые социальные реформы и новую конституцию. На некоторых плакатах – широко улыбающийся первый индейский президент Боливии Эво Моралес в дружеских объятиях Фиделя Кастро и Уго Чавеса.
Повсюду расклеены извещения о том, что свободный въезд граждан США в страну отменен. Для получения виз – «в порядке взаимности» - требуется предъявление таких-то и таких-то документов, плюс 100 долларов. Президент Эво принял это решение после многочисленных сообщений об унижениях, которым подвергались боливийцы при пересечении границы США. Его предшественники на высшем государственном посту обычно не обращали внимания на подобные факты дискриминации соотечественников.
Да, только-только переступил порог страны, и не перестаю удивляться! В Боливии, которую я знал 17-18 лет тому назад, американцы чувствовали себя как дома, а Фидель Кастро - после драматичной партизанской эпопеи Че Гевары и его гибели - был для боливийских властей персоной non grata.
Боливия явно стала другой.
После завершения пограничных формальностей я отправился на такси в Ла-Пас. В час ночи улицы Эль-Альто были абсолютно пустынными: ни прохожих, ни автомашин, редко в каких домах светились окна. Эль-Альто – город тружеников, рано начинающих свой рабочий день. Поэтому – никакой ночной жизни: хороший сон прежде всего! Лет двадцать назад Эль-Альто считался пригородом Ла-Паса, поставщиком дешевой рабочей силы и прислуги для состоятельных классов. Сейчас это полноценный город с населением, перевалившим за миллион. Городская экономика – на подъеме, промышленные предприятия работают на полных оборотах, склады забиты товарами – своими и импортными. Прежние фанерно-глиняные халупы уступили место кирпичным домам, которые не отличаются архитектурными изысками, но зато в них проведен газ. Жители Ла-Паса большей частью довольствуются пока газовыми баллонами.
Стоит напомнить, что обитатели Эль-Альто были в авангарде борьбы против приватизации водоснабжения французским консорциумом «Агуас дель Ильимани» и продажи газа за бесценок в Мексику и США. Они же оказались решающей силой, приведшей к падению правительства Гонсало Санчеса Лосады (Гони), который «железной рукой» проводил неолиберальные реформы в интересах иностранных монополий. В октябре 2003 года «альтеньос» перекрыли шоссе, ведущее в Ла-Пас, заблокировали аэропорт, призвали боливийцев сопротивляться антинациональным планам Лосады. Тот отдал приказ применить силу. В итоге - десятки жертв, и позорное бегство Гони и его министров в Майами.
Не удивительно, что «альтеньос» являются сторонниками Эво Моралеса. Городские ячейки Партии Движение к социализму (MAS), индейских организаций левого толка, «Комитеты соседей» поддерживали его на нелегком пути к президентству, поддерживают и сейчас – после двух лет нахождения Эво у власти.
В Ла-Пасе, устроившись в отеле «Эль Рей Палас», я первым делом попросил чашку «мате де кока», то есть чая из листиков коки. В боливийских отелях такой напиток можно просить в любое время суток – оказание помощи гостям в нейтрализации сороче входит в обязательный сострадательный (бесплатный!) сервис. Надо ли говорить, что чай из коки подействовал быстро: головокружение прошло, а ноги снова стали послушными.
Не скрою, что на следующее утро я нанес ностальгический визит к зданию, в котором до сентября 1991 года располагалось бюро АПН.
С пропагандистской точки зрения, условия Боливии, где доминировали Соединенные Штаты, были нелегкими. Боливийские СМИ, идеологически и финансово зависимые от gringo, с оглядкой использовали материалы АПН. И все-таки, несмотря на всю мощь противодействия, «советская точка зрения» доходила до местной общественности и «политикоформирующих кругов». Последние месяцы моей работы в качестве «шефа» «Новостей» в Ла-Пасе были омрачены странными, противоречивыми «сигналами», поступавшими из штаб-квартиры АПН на Зубовском бульваре.
В некоторых телеграммах оптимистично рекомендовалось «работать в прежнем ключе, не снижать оборотов», в других - прагматично предлагалось «обратить больше внимания на коммерческие аспекты деятельности, самофинансирование», в третьих - предупреждалось о возможности закрытия» бюро в рамках планируемой «оптимизации» представительств АПН в Латинской Америке. Последнее было более вероятным: бюро станет жертвой «оптимизации». Политики «новой волны» в СССР этими и многими другими «прорывными» шагами демонстрировали искреннее стремление к демонтажу прежних конфронтационных подходов к Соединенным Штатам.
Так и произошло. Поступила роковая телеграмма о закрытии бюро. Имущество пришлось распродать, а местный персонал уволить. За день до «окончательного отъезда» я снял со стены здания металлическую табличку со словами «Agencia de Prensa Novosti» и чеканным логотипом – земным шаром, опоясанным орбитой первого советского спутника. Я собирался захватить табличку с собой на родину и даже прикидывал место, где она может быть пристроена. Но табличка оказалась слишком тяжелой, надо было выбирать между нею и книгами, приобретенными на развалах у собора Сан-Франциско. Отказаться от книг я не мог, но и табличку не хотел оставлять на произвол судьбы: кто знает, не попадет ли она в руки прежнего идеологического, геополитического и т.п. противника как победоносный трофей.
Поэтому в предотъездный вечер я пришел на каменный мостик через речку Ачуманку. Подержал табличку в руках, собираясь с силами, и, наконец, решительно бросил ее в стремительный поток…
В интернет-зале отеля у компьютера, по экрану которого бежал текст на родной кириллице, я познакомился с фотографом Р. из Москвы, приехавшим в Ла-Пас для встречи с боливийскими друзьями и «активного отдыха». Друзья у него сохранились с тех времен, когда его отец-дипломат работал в советском посольстве, а сам он учился в привилегированном по боливийским меркам лицее «Лос Пинос». Под «активным отдыхом» Р. подразумевал поездку по стране с чемоданом, в котором было не меньше пятидесяти килограммов фотоаппаратов, объективов, штативов и прочего жизненно необходимого оборудования для полноценного творческого процесса. Р. планировал сделать фоторепортаж не только о Ла-Пасе, но и боливийской глубинке. Он пожаловался, что в самый последний момент ему пришлось отказаться от поездки в департаменты Санта-Крус, Бени, Тариха и Тринидад - из-за объявления их зоной бедствия: вот уже неделю там безостановочно шли проливные дожди.
Мой новый знакомый решил ограничиться поездкой по альтиплано – на археологический комплекс Тиванаку, на озеро Титикака и границу с Перу, в города Оруро, Уюни, Потоси и Сукре. Примерно таким представлял и я себе собственный маршрут. Поэтому мы условились ехать вместе: взаимостраховка не помешает. Его дотошный «план путешествия» на нескольких листах мне понравился. Все было четко расписано, предусматривались варианты на случай каких-либо осечек на маршруте. Потом я не жалел, что избрал Р. в попутчики. Он искренне любил Боливию, с боливийцами общался охотно, удивляя их местными словечками и оборотами из своего «лицейского прошлого».
Что греха таить, наш брат-россиянин, вырвавшись за границу, не всегда ведет себя адекватно. Особенно распространен тип «эпатажного туриста»: мол, имею право с моим куражом и на мои деньги вытворять на «экзотическом фоне» все, что в голову взбредет. А потом – себе и всей честной публике на потеху – разместить в интернете переполненные ненормативной лексикой описания того, как размашисто и весело колобродилось и оттягивалось среди туземцев. Год-два назад забрела в Боливию одна такая компания. Самые ударные страницы своего «интернет-отчета» о поездке ее члены посвятили описанию забав с динамитом, который свободно продается в горняцких городах: «Дорога была скучной, и мы развлекались тем, что взрывали динамитные шашки, будоража оглушительным грохотом сонное однообразие пейзажа. А как смешно было наблюдать за перепуганными чолами, которые разбегались в разные стороны!»
Стоит ли для разгрузочных эмоций подобного рода лететь из Восточного в Западное полушарие?
Чтобы получить дополнительную информацию об обстановке в Боливии, мы с Р. посетили посольство России, расположенное в Калакото на авениде Гевара Арсе, 8194. Консул был занят, и мы минут десять дожидались его в пустом помещении, но с работающим телевизором, по которому шла программа новостей Первого российского канала. Было приятно убедиться в том, что на родине все спокойно, все, как говорится, путем.
Дипломат Валентин Смирнов, доброжелательный, улыбчивый, узнав о цели нашего визита, сказал одобрительно:
«Правильно сделали, что зашли отметиться. Далеко не все это делают и порой попадают в ситуации».
Слово «ситуации» он столь выразительно отметил голосом, что стало понятно, какие именно эпитеты можно поставить к нему - критические, аховые, на грани фола, почти безнадежные. Впрочем, нас консул успокоил:
«Обстановка в стране в последнее время, в общем-то, нормальная. Думаю, проблем у вас не будет, хотя бдительности не теряйте».
Он вручил нам номер своего мобильника (для связи на случай ЧП) и, узнав о том, что у нас в ближайших планах городок Десагуадеро на границе с Перу, сказал мечтательно:
«В ресторанчиках на перуанской стороне, за пограничным мостом, готовят такое вкусное себиче… Попробуйте!»
1. Для сведения путешественников: виза «стоит» 300 боливиано, т.е. около 40 долларов. Впрочем, интернет утверждает, что россиянам виза не нужна.