По понятным причинам лидеры развитых стран не решились воплощать все рецепты М. Фридмена у себя дома. Иное дело – развивающиеся и другие зависимые от крупного западного капитала страны. Поэтому в полном объеме рецептура Фридмена претворялась в жизнь вне пределов «золотого миллиарда», в том числе и на постсоветском пространстве.

«Наемный писака»

В ноябре прошлого года в возрасте 94 лет почил в бозе Милтон Фридмен, лидер Чикагской экономической школы, один из самых известных теоретиков неолиберализм. Когда в начале 1970-х послевоенный экономический бум сменился глубоким спадом, сторонники неолиберализма оживились. Они начали наступление на кейнсианство, то есть на государственное регулирование экономики, которое под названием политики «встроенных стабилизаторов» впервые хорошо проявило себя в начале 30-х годов в США, когда Франклин Рузвельт выводил страну из «великой депрессии».

Конец экономического подъема в 70-х годах прошлого века не был следствием провала кейнсианства как такового. Скорее речь шла о появлении новых противоречий в самой капиталистической экономике. В любом случае буржуазия развитых капиталистических стран уже не могла в прежнем объеме выполнять программу классовых компромиссов, основанных на уступках наемному труду, — обеспечение полной занятости и предоставление социальных гарантий, характерных для периода экономического роста.

Понадобилась резкая смена курса. М. Фридмен идеологически обосновал новую политику, представив вмешательство государства в экономику в качестве основной причины кризиса и настаивая на возвращении к принципам «свободного рынка», дискредитировавшим себя в 1930-е годы. Фридмен выступил против социальной помощи и против обязательного минимума зарплаты, предложил отменить контроль над квартплатой, приватизировать образование и здравоохранение. Он считал, что государство в экономике должно иметь лишь одну функцию – контролировать денежную массу, а все остальное, то есть количество безработных, нищих и богатых, голодных и сытых - все утрясется само по себе. То есть «невидимая рука рынка», как у Адама Смита, разложит все по своим полочкам. Меньше государства и никакой заботы с его стороны о людях труда – вот его кредо.

Однажды кто-то из советских журналистов перестроечных времен обратился к Фридмену с вопросом: каким образом в стране, до сих пор не знавшей частной собственности, будут распределяться между частными рыночными агентами (грядущими на место государства) капитальные фонды, то есть имущество? Ответ Фридмена начинался словами «дурацкий вопрос». Из его дальнейших пояснений было ясно, что Фридмен не видел тут вообще никакой проблемы. Дескать, была бы собственность, а собственник найдется. Что случится с теми, кто не сумеет попасть в их число, - это Фридмена и его адептов никогда не волновало. В человеческом обществе, как и в джунглях, считают они, выживать должен сильнейший.

Карл Маркс в послесловии ко второму изданию «Капитала» в 1873 году писал, что буржуазная экономическая наука свой научный характер потеряла к 1830 году. Именно тогда классовая напряженность, вызванная развитием капиталистического способа производства, сделала невозможным ее дальнейший прогресс. «Бескорыстное исследование уступает место сражениям наемных писак, беспристрастные научные изыскания заменяются предвзятой, угодливой апологетикой», - отмечал мыслитель. Именно такого «наемного писаку» мы видим на примере Фридмена. Неудивительно, что за свои писания он был щедро вознагражден: в 1976 году Фридмену была присуждена Нобелевская премия в области экономики.

Практика неолиберализма

По понятным причинам лидеры развитых стран не решились воплощать все рецепты Фридмена у себя дома. Иное дело – развивающиеся и другие зависимые от крупного западного капитала страны. Поэтому в полном объеме рецептура Фридмена воплощалась в жизнь вне пределов «золотого миллиарда», в том числе и на постсоветском пространстве.

Когда в Чили в 1973 году произошел военный переворот и был убит демократически избранный президент-социалист Сальвадоре Альенде, Фридмен официально поддержал путчистов и установление диктатуры Аугусто Пиночета. Он утверждал, что переворот начинает преобразование чилийского общества на началах роста его благосостояния.

Фридмен даже обратился к Пиночету с письмом, в котором похвалил за первые шаги на новом поприще: «Убежден, что Ваше правительство уже предприняло шаги по уменьшению таможенных пошлин, что отвечает либерализации международной торговли. Результатом этих мер явится конкурентоспособность Чили на мировых рынках. Сорок лет назад Чили и многие другие страны, в том числе и моя, совершили ошибку, уверовав в государство как определяющий фактор решения всех проблем. По моему убеждению, самой крупной ошибкой являлся взгляд, что общество должно уполномочить государство управлять чужими деньгами». Высказанные здесь мысли говорят многое о доктрине Фридмена, который, опираясь на поддержку крупного капитала, старался дискредитировать государство в глазах общественного мнения.

Если обратиться на примере той же Чили к экономическим фактам, легко доказать ошибочность взглядов Фридмена. Обещанного Пиночетом благосостояния не случилось. Во время Альенде доля зарплаты в ВВП Чили увеличилась с 43% в 1970 году до 52% в 1972 году. Расходы на социальные цели выросли с 2% в 1970 году до 6% ВВП в 1973 году. Зато прибыль предпринимателей сократилась с 49% до 39% ВВП. Эта ситуация очень не нравилась местной промышленно-финансовой элите и американскому капиталу, занимавшему ключевые позиции в экономике страны.

После государственного переворота Пиночет заморозил зарплату и «отпустил» цены, что привело к падению доли зарплаты в ВВП до 37% ВВП уже в конце 1973 года. Расходы на социальные цели были урезаны, зато поднялись налоги, которые отрицательно сказались, главным образом, на социальном самочувствии работников наемного труда.

В последующем доля зарплаты в ВВП продолжала сокращаться и в 1989 году составляла только 31% ВВП страны. Одновременно, увеличивалась доля прибыли капиталистов, достигнув в том же 1989 году уровня 56%. Получилась картина, хороша известная нам по «реформам» Леонида Кучмы, которые тоже проводились по лекалам Чикагской школы.

Стоило бы также вспомнить о тысячах и тысячах убитых и замученных в тюрьмах и концентрационных лагерях, что, впрочем, не помешало Фридмену официально поддерживать диктатуру и в дальнейшем.

Еще один пример трансформации по Фридмену – Аргентина. С началом 90-х годов здесь были приватизированы нефтяная, газовая, энергетическая отрасли, железные дороги и автострады, почта и связь. В результате в 2001 году страну постиг экономический хаос. Банки отказались выдавать вклады. Страну сотрясали забастовки, безработные проводили марши протеста, участились случаи голодных бунтов и разгромов магазинов. В Буэнос-Айресе произошла серия столкновений рабочих с полицией, погибли несколько десятков человек. В течение двух недель сменилось несколько президентов. И только приход к власти в мае 2003 года Нестора Кирчнера, поддержанного трудящимися, пересмотр отношений с МВФ и экономической политики в целом позволили перевести народное хозяйство в режим выздоровления.

Возвращение в Шумер

Неолиберальная идеология Фридмена внедрялась в 80-90-е годы, и особенно активно - в странах третьего мира. В результате в начале XXI века из 6 миллиардов населения планеты пять миллиардов живут в бедности и нищете.

В 1848 году Карл Маркс в «Манифесте Коммунистической партии» обвинил крупный капитал в превращении детей «в простые предметы торговли и рабочие инструменты». Что изменилось спустя почти 160 лет? История убедительно свидетельствует: всеобщее образование и устранение детского труда является необходимым условием прогресса. Между тем, по данным Международной организации труда (МОТ), в наше время на планете трудятся 200 млн. детей. Большинство из них – в странах третьего мира, где упорно насаждалась чикагская доктрина. Но и в странах ЕС сегодня насчитывается более двух миллионов маленьких пролетариев, в первую очередь, в тех, где власти «с пониманием» отнеслись к идеологии Фридмена. Например, в Великобритании, где большая поклонница Чикагской школы Маргарет Тэтчер возвела его доктрину в закон.

В Латинской Америке из каждых пяти детей работает один ребенок, в Африке – один из трех, а в Азии – каждый второй ребенок вынужден идти в наемную кабалу. Больше всего детей занято в сельском хозяйстве, нередко практикуется рабство. Если родители не в состоянии вовремя рассчитаться со своими «кредиторами», они отдают им своих детей для самой грязной и тяжелой работы, взамен на «списание» долгов.

Впервые человечество встретилось с подобной практикой за 4 тысячи лет до нашей эры, в древнем Шумере. Практика эта получила название – патриархальное рабство. С тех пор прошло 6 тысяч лет, патриархальное рабство продолжает процветать. Выходит, неолиберализм – это своеобразная социальная машина времени, которая возвращает нас в глубь тысячелетий. Кто бы мог подумать, что сотовые телефоны, интернет, космические корабли и рабство будут сосуществовать!?

К социализму XXI века

Однако народы мира все активнее отвергают доктрину неолиберализма. На Всеамериканском саммите в начале ноября прошлого года Н. Кирчнер отверг затею Джорджа Буша с созданием зоны свободной торговли двух Америк - Северной и Южной. Он подверг критике саму идею «свободной торговли». Создание «свободного рынка», сказал он, не может быть единственным путем на дороге, ведущей к процветанию и благополучию народов. «Такого рода соглашение должно в первую очередь отвечать национальным интересам, а также компенсировать потери развивающимся странам», - сказал Кирчнер. По мнению президента Аргентины, «интеграция может стать реальностью только в том случае, когда будут приняты меры по ликвидации диспропорций в нашем развитии». Иначе, так называемый «свободный рынок» приведет к еще большему обнищанию стран и росту их внешней задолженности.

Кирчнер призвал участников саммита заняться поиском иной стратегии развития региона, той, которая реально могла бы обеспечить всех достойной работой и тем самым покончить с нищетой и безработицей. Обращаясь к президенту Бушу, президент Аргентины особо подчеркнул, что политика, которую США навязывают континенту, «не только провоцирует нищету и бедность, но и ведет к нестабильности и падению демократически избранных правительств».

Руководителя Аргентины поддержали лидеры Бразилии, Венесуэлы, Уругвая и Парагвая. Планам Вашингтона по привязыванию латиноамериканской экономики к своим глобальным интересам сбыться было не суждено. «Главным проигравшим оказался господин Буш», - кратко резюмировал итоги саммита президент Венесуэлы Уго Чавес.

Левый режим Эво Моралеса в Боливии приступил к национализации добычи газа и серьезно ограничил деятельность в стране зарубежных корпораций, главным образом, американских. Здесь же, едва ли не впервые в практике Северной и Южной Америк полностью восстановлено в правах коренное население – индейцы. Если на родине Фридмена, в Соединенных Штатах, индейское население вымирает в резервациях, индейцы Боливии стали хозяевами национальных богатств и принимают деятельное участие в политической жизни страны.

К строительству новой модели «социализма XXI века» приступила революционная Венесуэла. Как говорит президент Уго Чавес, «в рамках капиталистической системы невозможно достичь счастья для народа. Это только возможно сделать, встав на социалистический путь развития. Характерно, что Чавеса поддерживают коммунисты Венесуэлы, а один из них - Давид Веласкес - возглавил Министерство народного участия. Одновременно, Каракас помогает другим латиноамериканским странам избавиться от тисков неолиберализма. Венесуэла выкупила часть аргентинского долга перед МВФ и поставляет в страну нефть по ценам значительно ниже мировых.

С неолиберальной моделью намерены покончить и в Эквадоре. Новый президент Рафаэль Корреа заявил, что неолиберализм нанес ущерб суверенитету и демократии в странах Латинской Америки. Поэтому «Эквадор, как и вся Латинская Америка, должен искать новую стратегию, в которой государство, планирование и коллективный труд восстановят свою важнейшую роль в прогрессивном развитии общества».

Все больше стран континента отказываются от неолиберализма и сворачивают отношения с международными финансовыми организациями, которые являются проводниками политики Вашингтона. Сходные процессы развиваются и в ряде стран Азии. Историческая перспектива на их стороне. Не может долго существовать мир, в котором 15 самых крупных богачей владеют активами и недвижимостью, равными ВВП всех стран Большой Сахары. Мир, в котором ежегодно умирают от голода 30 миллионов человек, а 700 миллионов, в том числе и немало граждан Украины, хронически недоедают.

Вот почему планета восстает против доктрины Фридмена. Даже такой убежденный сторонник рыночных свобод как Фрэнсис Фукуяма, автор «Конца истории», и тот признает: «В «третьем мире» американская модель – рынок и демократия – уже не воспринимаются всерьез».

* * *

Человечество еще далеко от решительного поворота к строю «практического гуманизма», о котором говорил Карл Маркс. Но поворот от неолиберализма в сторону равенства и социальной справедливости уже происходит. Время Фридмена вышло. Начинается эпоха перемен.