Утренний визит к газетному киоску и последующая "обработка" прессы - обязательный ритуал для корреспондента. Иногда я беру газеты у киоскера на авениде Франсиско Миранда - у него самый обширный ассортимент, включающий провинциальные издания: "Соль де Маргарита", "Абориген", "Ла Тарде де Маракайбо" и другие, в которых нередко попадаются интересные темы и сюжеты. Они будят воображение, зовут в дорогу.

Так я однажды прочел в "Коррео де Карони" заметку о том, что какой-то польский путешественник отправился из России в Южную Америку, чтобы отыскать легендарную страну "Эльдорадо", и подумал: а почему бы и мне не предпринять собственный поиск этой "земли обетованной". Благо что лететь для этого из Европы не надо. Ведь отправной точкой будет Каракас. Если верить преданиям, "золотая страна" находится не так уж и далеко от корпункта: каких-то 800-900 км пути - и ты в краях, куда мечтали попасть конкистадоры, искатели легкой наживы и алчные авантюристы всех мастей. Чтобы выполнить задачу, нужно на автомобиле добраться до реки Ориноко и пересечь с севера на юг территорию штата Боливар - самого большого в Венесуэле.

Венесуэла - цивилизованная страна: еще по 80-м годам помню ее великолепные автострады, дорожный сервис, "вездесущие" отели на любой кошелек, "модерновые" заправочные станции. Конечно, с тех пор много воды утекло, но надеюсь, что дорожно-туристическая инфраструктура страны шла в ногу с прогрессом. Венесуэльцы -- путешествующая нация. Автомобиль для них - второй дом, и прокатиться с запредельной скоростью по шуршащему асфальту - высшее удовольствие. Да и требования местного потребителя к комфорту - на уровне мировых стандартов. А как же может быть иначе в нефтяной стране?

Автостраду, по которой я выехал из Каракаса, часто называют Восточной. Еще недавно она носила имя президента Ромуло Бетанкура. Но… новые времена - новые имена и названия. Боливарийская революция предъявила свой счет Бетанкуру, у которого была сложная (лучше сказать - извилистая) политическая биография. Началась она в 30-е годы в рядах компартии, его левый радикализм часто поражал даже эмиссаров Коминтерна. Но с годами происходила эволюция, "переосмысление" ориентиров, трансформация из "романтичного" в "реального" политика. Бетанкур встал на рельсы социал-демократии и антикоммунизма, стал безусловным "про-янки". Сегодня этого политика называют в правящих кругах не иначе как "крестным отцом" коррупции и предателем, за бесценок отдавшим транснациональным монополиям нефтяные богатства страны. Поэтому и решили переименовать автостраду. Теперь ее полное название звучит так: "Великий маршал Айякучо Антонио Хосе де Сукре". В правительственном органе "Диарио Веа" была опубликована мотивировка: "Именно он плечом к плечу с Симоном Боливаром заложил основы Свободной республики Венесуэлы".

Уже первые десятки километров пути показали: за последние двадцать лет на этой трассе мало что изменилось, хотя ее строительство обещали завершить поочередно сменявшиеся правительства Луиса Кампинса, Хайме Лусинчи, Карлоса Андреса Переса. Все те же "узкие места", уводящие в сторону крутые зигзагообразные горные участки, недостроенные мосты. Как тут не вспомнить чилийские автострады, которые в 90-е годы возникали словно по мановению руки.

Но, похоже, президент Уго Чавес все-таки решил взяться за дело всерьез. Доказательство тому - дорожная техника, натужно ревущая вдоль обочин. Завершение Восточной трассы - это только часть его обширной программы модернизации дорожно-транспортной сети, прокладки новых железных дорог, возведения мостов и развития речного сообщения. Правительство выделяет на эти цели колоссальные средства. "Нефтедоллары должны работать на страну" - эти слова Чавес произносит при каждом удобном случае. Поэтому, "завязая" в автопотоке, я с каждым километром все больше верил в то, что скоро все-таки смогу проехать "с ветерком" по всей Восточной магистрали имени Великого маршала.

БИТВЫ НА АСФАЛЬТЕ

Перед поездкой друзья предупредили: не забывай о бдительности. Не соблазняйся "нетрадиционными" маршрутами, ведь путешествующий человек очень уязвим. По статистике, количество преступлений, связанных с похищением автомашин и нападением на водителей и пассажиров, заметно выросло. Бандитов такого рода так и называют: "дорожные пираты".

В самом деле, то и дело в газетах можно прочесть: разоблачили преступную группу, похищавшую "шевроле", "форды", "тойоты" и т.д. Только в Каракасе за 2003 г. было похищено 16 тыс. автомашин. Появилась и своя лексика для обозначения тайных притонов, где "разделывают" автомашины: "desplumadora", "chivera", "picadera". "Потребности" черного рынка распространяются на весь спектр автомобилей, бороздящих просторы страны. Недавно, например, была захвачена банда, специализирующаяся даже на "фольксвагенах". Машины этой марки в Венесуэле не котируются, но бизнес делали и на них: разбирали на запчасти и сбывали в ремонтные мастерские. Поневоле будешь беречь свое "транспортное средство", как зеницу ока.

Особенно страдают от дорожных пиратов водители грузовиков, которые перевозят ходовые товары: телевизоры, велосипеды, мобильные телефоны, спиртные напитки, медикаменты, сигареты. Но захватывают и более прозаичные грузы: мясо из Аргентины, куриные тушки из Бразилии, молочный порошок из Колумбии, сахар из Доминиканской республики. Это "целевые заказы": кто-то, скажем, намерен открыть придорожную харчевню, а первоначального капитала не хватает. Вот и зовут на помощь "дорожных пиратов". Для борьбы с ними в недрах полиции был создан специальный отряд "быстрого реагирования". Поединки с грабителями редко завершаются "мирком-ладком". "Ликвидирован главарь дорожных пиратов", "Несколько пиратов убито в перестрелке", "Обнаружен пиратский притон" - хрониками бесконечной "битвы на асфальте" пестрят газетные полосы. Но "общий счет" все-таки не в пользу венесуэльских гаишников и стражей порядка.

Свою добычу пираты реализуют главным образом на криминальных "оптовых рынках", и похищенные грузы чаще всего растворяются бесследно. По данным полиции, многие из "романтиков большой дороги" действуют по наводкам: в таможнях у них есть свои информаторы-соучастники. Печальнее всего, что и в Венесуэле завелись свои "оборотни в погонах". В штате Ансоатеги, по которому под проливным дождем я настойчиво продвигался к цели, с поличным накрыли пятерку национальных гвардейцев. Днем они были образцовыми служаками, а ночами "пиратствовали". На их боевом счету есть даже бронированные автомашины для перевозки денег. Другой "оборотень" - полицейский сержант из небольшого города в провинции - возглавлял преступную группу, которая похищала дорогие автомашины в соседних штатах. Потом их "отстаивали" в укромных местах и перегоняли для продажи в Колумбию.

По пути в Эльдорадо я стал свидетелем еще одной дорожной драмы: на скользком от ливня асфальте перевернулся "дальнобойный" грузовик с продуктами питания: мукой, рисом, томатной пастой, растительным маслом и сгущенкой. Немалых трудов стоило мне пробиться через толпу, которая растаскивала разбросанный повсюду груз. Полицейские же стояли вдоль дороги, спокойно созерцая "пир хищников". Через час из радиопрограммы "для тех, кто в дороге" я узнал, что в этот день на Восточной трассе перевернулось три грузовика. Все они были разграблены местными жителями, которые получили известие о легкой добыче по "радио бэмба" (*Radio bemba - сплетничать, сообщать о чем-то в устной форме (местный идиоматический оборот). "Полиция никого не задержала, - сообщал репортер, - потому что было крайне сложно установить вину каждого расхитителя".

ВСЕ ДАЛЬШЕ ОТ СТОЛИЦЫ

В придорожном ресторане я остановился пообедать. Заказал салат из агуакате (так называют здесь авокадо), какое-то блюдо под странным названием "дикое мясо" и касабе - индейский хлеб из юкки.

"Дикое мясо" мне понравилось, что-то вроде нежной курятины. Потом я расспросил официанта, чем объясняется это странное название и что, собственно, я с таким аппетитом проглотил. Оказалось, что я съел "энную часть" агути, которых в Венесуэле чаще называют "lapa". Охота на этих зверьков, похожих на короткоухих кроликов, запрещена одиннадцать месяцев в году, но во многих ресторанах их (под всякими "псевдонимами") предлагают круглый год. Правда, официант попытался успокоить меня, сказав, что поданное им "дикое мясо" поступает к ним с вполне законной "животноводческой фермы", которую организовали "цивилизованные индейцы из Амазонии". Ничего не оставалось, как поверить на слово. Кстати, удивил меня и местный касабе. Ничего общего с традиционным - сухими, ломкими "кругами" с полметра в диаметре, которыми торгуют вдоль других дорог индейские женщины, - он не имел. Это были вполне аккуратные, обильно сдобренные перцем кружочки, больше похожие на печенье. Понимая мое удивление, официант пояснил: "Это касабе, "tipo galleta".

Так жизнь вносит свои коррективы даже в тысячелетнее искусство изготовления касабе. Миниатюризация в действии!

На подъезде к Барселоне пейзаж становился все более индустриальным и чем-то напоминал картины советских художников Нисского и Дейнеки. Силуэты нефтеперерабатывающих комплексов поражали своей грандиозностью. К сожалению, сам город ничего общего не имеет со своим испанским "тезкой", никаких запоминающихся примет или архитектурных шедевров какого-нибудь местного Гауди. Плотные ряды розничных торговцев мешали движению автомашин, и водители раздраженно жали на клаксоны, пытаясь расчистить себе путь.

За Барселоной дорога круто повернула на юг. Вдоль шоссе побежали нескончаемые трубопроводы, периодически возникали нефтяные "качалки", похожие на паломников, отбивающих молитвенные поклоны.

Не устаешь поражаться обилию дряхлых, изрядно тронутых ржавчиной автомашин. Им место явно на свалке, а не на скоростном шоссе. Впрочем, как выяснилось, многие из этих "антилоп-гну" уже успели побывать на "последнем автомобильном пристанище", готовясь к разделке и переплавке. Свою роль в их "воскрешении" сыграл феномен дешевого бензина. Стоимость горючего в "нефтедобывающей" Венесуэле долгие годы остается без изменений: ни один из президентов (включая Чавеса) не хотел вызывать раздражение соотечественников, корректируя цены под мировой уровень. Рядовые венесуэльцы считают, что нефти в стране - "залейся", и повышение цен на бензин категорически неприемлемо, поскольку вызовет цепную реакцию удорожания всего. Так и получилось, что бензин в Венесуэле стоит, как говорится, копейки. Чтобы заправить бак "под завязку" самым дорогим экологически чистым бензином - sin plomo, - достаточно иметь в кармане шесть тысяч боливаров (2-3 доллара): завидный пример для России, но, увы, несбыточный. Этот же феномен как раз и вдохнул вторую жизнь в автомобильный "антиквариат-металлолом".

Едем дальше. На каждую сотню километров пути обязательно приходится хотя бы одна алькабала - контрольный пост проверки автотранспорта. Метров за 200-300 от КПП водитель должен сбросить "крейсерскую" скорость и перейти на черепашью. Необходимо также опустить ветровое стекло, чтобы твоя физиономия была отчетливо видна постовым. Чаще всего этой повседневной работой занимаются национальные гвардейцы. Глаз у них наметанный, и они, как правило, не злоупотребляют своим правом досмотра любого "транспортного средства". За эту поездку мне ни разу не пришлось демонстрировать содержимое багажника. Если верить статистике, эффективность алькабал по обнаружению наркотиков, контрабанды и похищенного имущества весьма высока, хотя внешне гвардейцы как бы и не слишком усердствуют. Автомашины медленно движутся по контрольному участку, а ребята с КПП сидят в отдалении под пальмами, лениво отгоняя москитов или флиртуя с местными смуглянками. Вот они - загадки раскрываемости дорожных преступлений по-латиноамерикански!

Вдруг слева по маршруту промелькнула табличка с названием городка: Кантаура. В истории Венесуэлы это место отмечено печатью трагедии. В октябре 1982 г. в окрестностях Кантауры 25 студентов, связанных с ультралевой партией "Бандера Роха", пытались развернуть партизанский лагерь. Они не имели военной подготовки и практически были безоружными. В результате предательства информация о "начинающих партизанах" поступила в тайную полицию DISIP (*Division de Inteligencia y Servicios policiales). По личному указанию президента Кампинса лагерь был сначала подвергнут бомбежке, затем окружен силами правопорядка, которые открыли шквальный огонь на поражение…

НА БЕРЕГАХ ОРИНОКО

Вначале возник голубой силуэт моста "Ангостура", который словно парил в воздухе, и только потом - минут через пятнадцать - за ветровым стеклом засияла отраженным солнечным светом безмерная ширь Ориноко. С высоты моста река показалась мне пустынной: всего лишь одинокая баржа да несколько рыбацких лодчонок внизу. Но, конечно, это было обманчивое впечатление. Река трудится во всю свою богатырскую мощь, и ее главные причалы находятся не в Сюдад-Боливаре, красные крыши которого появились на горизонте, а ниже по течению - в городах Пуэрто-Ордас, Сьюдад-Гуайана, Барранкас и Тукупит. Из этих портов отправляются далеким потребителям качественный алюминий, железный прокат, нефтехимическая продукция.

Об Ориноко написано много, но тема вряд ли когда будет исчерпана. Одна из самых известных книг о реке принадлежит перу Жюля Верна. Он никогда не был в Венесуэле, но, вдохновленный тем, что прочитал у других авторов, внес свой вклад в "оринокографию". По инициативе местного Клуба почитателей Жюля Верна его увлекательный роман "Величественная река Ориноко" был недавно переиздан в Венесуэле на французском и испанском языках. Редкий экземпляр другой книги, документальной, - "Ориноко, река свободы" - я "раскопал" в букинистическом магазине Каракаса. Написал ее колумбиец Рафаэль Гомес Пикон более 50 лет назад. Чтобы собрать нужный материал, он совершил продолжительное путешествие по этой артерии и ее притокам, посещал прибрежные города и селения, погружался в жизнь местных индейских племен. Сделанные им фотографии ныне являются неопровержимым доказательством прогресса, которого за последние полвека достигли венесуэльцы в Гуайане, прежде не освоенном регионе страны к югу от Ориноко. Некоторые по праву называют его "венесуэльской Сибирью".

Мост "Ангостура" был построен в 1967 г. и для того времени являлся в Латинской Америке "чудом инженерной мысли": длина - 1678 м, высота двух стальных опорных башен - 119 м, четыре канала для движения автотранспорта. Мост успешно справлялся со своими функциями. Но прошли десятилетия, и "Ангостуре" стало все сложнее обслуживать возрастающие объемы грузопотоков. В начале 2001 г. родилась идея строительства нового "смешанного" моста в районе г. Пуэрто-Ордас: помимо автотранспорта, по нему должны пойти и железнодорожные составы. Сейчас стройка в полном разгаре, ведет ее бразильская компания "Норберто Одебрехт". Проблем с финансированием нет - 500 млн долл. выделено "на паях" Бразилией и Венесуэлой. Если верить обещаниям строителей, мост будет открыт в начале 2005 г. А потом настанет очередь возведения третьего моста - в районе г. Кайкара-дель-Ориноко (штат Амасонас), где для переправы пока что используются тихоходные "чаланы" - грузовые паромы.

В стране активно обсуждается еще один захватывающий проект: прокладка Трансамазонского "БАМа", который должен соединить Пуэрто-Ордас (город-спутник Сьюдад-Гуайаны) с бразильским г. Манаус, а в более отдаленной перспективе - Каракас с Рио-де-Жанейро. В газете "Диарио Веа" появилась редакционная статья, в которой утверждалось, что этот проект - не утопия и что на очередной встрече президентов обеих стран эта тема обязательно станет приоритетной. Планы президента Чавеса по дальнейшему развитию Гуайаны и углублению интеграционных процессов "на южном направлении" с восторгом восприняты по обе стороны границы. И прогресс очевиден. Регулярные встречи венесуэльского и бразильского президентов отличаются конструктивностью. На них обсуждаются конкретные шаги по торгово-экономическому освоению региона, взаимным инвестициям, созданию современной транспортной инфраструктуры, борьбе с бюрократическим саботажем.

Есть в Венесуэле политические деятели (и политизированные экологи), которые считают сближение Чавеса с Бразилией ошибочным. Так, Александр Лусардо, экс-сенатор и "воинствующий эколог", полагает, что президент "облегчает Бразилии проникновение в Венесуэлу, установление контроля над Гуайаной, венесуэльской частью Амазонии, натуральными ресурсами этих регионов". По мнению Лусардо, "Чавес ведет себя так, словно хочет вручить Бразилии наш "задний двор", чтобы обеспечить ей беспрепятственный выход в Карибский бассейн, а ведь это всегда было целью бразильской военной геополитики".

Политики-боливарийцы думают иначе. По их мнению, Бразилия и Венесуэла с их человеческим, территориальным и экономическим потенциалом могут сыграть решающую роль в судьбе континента. Прежние робкие попытки сближения заканчивались ничем из-за "бедности политического духа и подчинения интересам Соединенных Штатов тех, кто находился у власти. Отсутствие политической воли для объединения, интеграции, достижения под-линной независимости, выработки собственного пути к процветанию и величию подрывали способность Бразилии и Венесуэлы влиять на процесс перемен в Южной Америке в интересах ее народов. Но теперь дуют новые ветры. Лула и Чавес пишут другую историю" (* Diario Vea, 17.IX.04).