Нелегко вживаться в, казалось бы, знакомый город после многолетнего отсутствия - все, вроде, на месте, все узнаваемо и предсказуемо. И, тем не менее, внимательный взгляд не может не отметить разницы между Каракасом восьмидесятых годов - ярким, празднично-беззаботным, космополитичным, и Каракасом нынешним - начала третьего тысячелетия, - обрушивающим на тебя беспокойно-тревожные противоречивые впечатления.

Самое первое открытие: в Каракасе стало теплее. Комфортные температуры в 26-28 градусов ушли в прошлое, и теперь днем уличные термометры редко опускаются ниже отметки в 30 градусов. Затяжная жара последних лет истощила водохранилища, обострив вечный дефицит воды. Без постоянного полива поблекли городские парки, завяли цветники и порыжели газоны. Даже президент постоянно призывает экономить воду. А вот попугаям жара в Каракасе пришлась по нраву, и они активно переселяются в столицу из равнинных районов обитания. Гортанные крики попугаичьих пар, бороздящих небо над венесуэльской столицей, - забавное новшество в жизни сегодняшнего Каракаса. Да простят мне муниципальные власти, но в целом венесуэльская столица показалась мне не слишком ухоженной, не такой блестящей и роскошной, какой подобает быть одному из мировых центров нефтедобычи. Поблекшие стены зданий, пустыри с заброшенными стройками, неубранный мусор на улицах, запущенное коммунальное хозяйство.

Сегодняшний визуальный облик столицы формируют уличные торговцы - «буонерос». Пестрые шатры, лотки, импровизированные киоски, товары, разложенные прямо на асфальте и некогда ухоженных газонах, - от всего этого рябит в глазах, и у стороннего наблюдателя создается впечатление, что бесцеремонно-шумный табор расположился в Каракасе надолго, игнорируя прежние запретительные постановления властей. Терпеливое отношение городского начальства к «буонерос» объясняется тем, что уличная торговля (иначе - неформальная занятость!) позволяет смягчить безработицу, уровень которой достигает, по последним данным, 20% трудоспособного населения. Поэтому неторопливые познавательно-туристические прогулки по Каракасу стали почти невозможным делом.

От нашествия «буонерос» в центральной части города спаслась только площадь Боливара, на которую выходят окна муниципалитета, старого здания МИД и кафедрального собора. Но и в отсутствие торговцев площадь полна людьми: самодеятельными политическими ораторами, гневными интерпретаторами Библии, скупщиками золота и распространителями революционной литературы. Уцелели и «los ediles" площади Боливара, каракасская разновидность "пикейных воротничков", - старики-пенсионеры на скамеечках, обсуждающие текущие события.

На бульваре Сабана Гранде, пешеходной зоне километра в три протяженностью, когда-то отдыхала «приличная публика»: прогуливались дамы с собачками, стайки туристов всматривались в роскошные витрины, солидные рестораны заманивали клиентов ароматами итальянской, французской и «креольской» кухонь. Ныне не менее трех тысяч «киосков» плотно заполнили пространство бульвара: ни прогуляться, ни отыскать захиревшие или вовсе исчезнувшие бутики. Товар, который предлагают «буонерос», очень напоминает то, что продается покупателям на российских товарных рынках. Интернационал ширпотреба, пиратской продукции, суррогатов и подделок модных торговых марок. Иногда, когда смотришь на этот неподвластный государственному учету товар, думаешь, что экономическая мощь ТНК будет подорвана не протестующими колоннами антиглобалистов, а таким вот «всемирным буонеро», реализующим левую продукцию в пользу цеховика-подпольщика, кустаря-изготовителя, контрабандиста и свой собственный карман.

Не потому ли по всем континентам прокатываются кампании борьбы с «пиратскими» дисками, книгами, кроссовками и противосолнечными очками? Колоссальные деньги оседают на «альтернативных счетах», «пираты» и мафии фальшивых этикеток приобретают все больший финансово-экономический вес, все чаще вырывают лакомые куски из когтистых лап ТНК. «Игра по правилам» здесь невозможна, и Международная торговая организация, плодящая документы в отношении «пиратства», патентов, авторских прав и лицензий, обречена на поражение.

Площадь Чакаито, восточная оконечность бульвара Сабана Гранде, стала рубежом, который «республика буонерос» не смогла преодолеть. Там, где расположен памятник Хосе Марти, проходит условная «политическая граница» между западной и восточной частями города, граница противостояния, которое определяет сегодня всю внутреннюю жизнь Венесуэлы. На западе доминируют сторонники президента Чавеса, на востоке - оппозиция, хотя «анклавов» иной тенденции по обеим сторонам «линии разграничения» более чем достаточно.


Харизматичный Уго Чавес Фриас, сравнительно молодой политик (48 лет), стоит у государственного руля в Венесуэле с 1998 года. Лидер в наш век должен обладать повышенной энергетикой, и в этом отношении Чавес заметно выделяется на фоне нынешних руководителей Латинской Америки. На протяжении дня он может проводить совет министров в Каракасе, награждать нефтяников за преодоление последствий саботажа на западе - в Маракайбо, посещать алюминиевые заводы на востоке страны вечером. Именно поэтому Чавес предпочитает самолет как главное средство передвижения. В президентском авиаотряде несколько аппаратов - для трансконтинентальных перелетов и для стремительных бросков внутри страны. Оппозиция не раз называла создание авиаотряда непозволительной роскошью для Венесуэлы, переживающей серьезный экономический кризис, но Чавес даже не стал отвечать на эти обвинения.

Он считает, что его выдвижение на высший пост в государстве было исторически закономерным, своего рода божественно предопределенной миссией, носящей не только национальный, но и международный характер. Возглавить силы сопротивления неолиберализму и глобализации, бездуховный торгашеский характер которых принес столько страданий странам третьего мира, - об этом своем предназначении Чавес не раз говорил публично…

Противники не раз обвиняли его в демагогии и использовании «революционной фразы» для сохранения влияния на беднейшие слои населения и вооруженные силы, главную опору Боливарианской революции. «Его интересует только одно: как удержаться у власти», - не раз приходилось слышать от бывших сторонников Чавеса. В том и то дело: власть нужна Чавесу, чтобы трансформировать венесуэльское общество, реализовать реформы, краеугольным камнем которых служит Конституция 1999 года. Когда выяснилось, что новоизбранный президент намерен шаг за шагом выполнять свою амбициозную программу преобразований, круг его недавних попутчиков начал заметно редеть. Чавес не позволил манипулировать собою, отверг претензии венесуэльской олигархии на реальное управление страной, при котором президент - не более, чем марионетка. В одной из своих воскресных телепрограмм Чавес вспоминал, как сразу же после победы на президентских выборах к нему пришел с поздравлениями некий представитель от этих самых олигархических кругов и как бы между прочим вручил ему листочек с именами лиц, которых надлежало назначить на конкретные министерские посты. «Я сунул эту бумажку в карман, - сказал Чавес, - и все начал делать по-своему».

Мне кажется, что разочарование тех, кто не сумел подчинить своей воле «команданте Чавеса», сказывается и на характере обвинительно-критических высказываний в его адрес. Одно из самых распространенных: Чавес не имеет необходимого для президента систематического университетского образования и потому, мол, допускает серьезные ошибки в управлении страной, увлекается химерами, вроде построения общества социальной справедливости и, вообще, шагает не в ногу с теми, кто определяет судьбы современности как в Западном полушарии, так и в глобальном масштабе.

Не раз довелось слушать президента, в том числе на продолжительных пресс-конференциях во дворце Мирафлорес. Крепко сколоченная фигура, крупное смуглое лицо с индейскими и негритянскими чертами, по-армейски коротко подстриженные черные волосы, подкупающе открытая улыбка. От этого человека веет душевным и физическим здоровьем, он уверен в своих силах, в правоте своих идей. Ораторский дар Чавеса - мощное оружие убеждения, которым он пользуется и на массовых митингах, и в еженедельной радиотелепрограмме «Алло, Президент!». Свои речи он произносит без шпаргалок, как будто заучил их наизусть и потому с такой легкостью формулирует мысли, переходит от проблемы к проблеме. Чавес - умелый популяризатор, в каждой аудитории говорит на понятном ей языке. «Университетом» Чавеса было высшее военное училище, и свои пробелы - в экономических, политологических, гуманитарных науках - он восполнял самообразованием. Чавес не производит впечатления начетчика, машины по запоминанию цитат, используемых для подкрепления собственных идей.

То, что особенно удивляет в Чавесе, так это его любовь к поэзии, особенно латиноамериканской. Во время выступлений он часто читает стихи Сесара Вальехо, Пабло Неруды, Андреса Элоя Бланко, Рубена Дарио, - список можно продолжать до бесконечности. Как у бывшего офицера, в лексиконе Чавеса много слов и выражений, почерпнутых им из учебников по военному искусству и самой армейской жизни, о которой венесуэльский президент ностальгически вспоминает при любой возможности. Увлечение поэзией, песней, однако, приоткрывает в нем способность к лирическому восприятию всего сущего, чувствительность, даже сентиментальность. Безусловно, Чавес - человек с очень сложным внутренним миром, и потому используемые его врагами эпитеты «тиран», «диктатор», «солдафон» и прочие в этом духе представляются вполне сознательной попыткой очернить его, показать в искаженном свете, эдаким узурпатором демократической невинности, которая беспечно расцветала при прежних правителях.


По всему городу «война» графитти: надписи «за» и «против» Чавеса. Уличные разговоры тоже о нем, то и дело слышишь, Чавес, Чавес, Чавес… Наверное, иначе и быть не может: Венесуэла переживает эпоху радикальных реформ, провозглашенных президентом Уго Чавесом под именем «мирной Боливарианской революции».

По словам Чавеса, Боливарианская революция - это эксперимент, который бросает вызов неолиберальной модели развития. Лозунг антиглобалистов: «Иной мир возможен» - лучше всего отражает направленность этих реформ, осуществление которых встречает внутри страны все большее сопротивление со стороны некогда всемогущих олигархов, предпринимательских кругов, ориентирующихся на США, традиционных политических партий, порядком скомпрометировавших себя за 40 лет правления, и партий-«новоделок», созданных для того, чтобы потенциальный электорат, голосуя за политический молодняк, вернул к власти «стариков». Оппозиция объединена в Демократический координационный центр (ДКЦ). Всеобщие забастовки (на самом деле не такие всеобщие), манифестации, марши, акции протеста, апелляции к мировому общественному мнению, обращения в ООН, ОАГ и многочисленные неправительственные организации - так и кажется, еще немного, еще чуть-чуть, и Чавес будет вынужден покинуть свой пост.

Президентский дворец Мирафлорес окружен проволочными заграждениями, по его периметру передвигаются военные и полицейские патрули. К этому вынудил недавний горький опыт.

В апреле 2002 года одна из оппозиционных манифестаций, подстрекаемая заговорщиками, застала Чавеса врасплох. Яростная толпа ворвалась в Мирафлорес. К президентской присяге был наскоро приведен председатель торгово-промышленной палаты Педро Кармона, который тут же озвучил указы о роспуске органов Боливарианской республики, включая парламент. Чавес был арестован, и Кармона отдал распоряжение о расправе с ним.

Это был звездный час заговорщиков. Годовой представительский провиант виски и черной икры из подвалов президентского дворца был истреблен в мгновение ока: уж очень хотелось утолить первую жажду по утраченным привилегиям. Но заговорщики просчитались. Верные режиму военные, а их оказалось большинство, стали выражать недовольство отменой Конституции 1999 года и выдвигать танки «на передовые позиции», а сторонники Чавеса, прежде всего жители бедняцких районов, пчелиными сотами домишек-«ранчос» облепивших горные склоны вокруг столицы, стали стекаться к Мирафлоресу. «Верните нашего президента!» - угрожающе кричала толпа в красных «чавистских» беретах. И это был конец недолгого правления Кармоны и его сообщников, которые позорно бежали через черный ход…


Возможно ли повторение тех событий, когда Чавес был изолирован заговорщиками, а во дворце Мирафлорес обосновался временщик? Такой вариант властями не исключается. «Если мы столкнемся с новой попыткой свержения законно избранной власти, - заявил в одном из выступлений президент, - то пусть заговорщики не сомневаются, на силу мы сумеем ответить силой». Как не вспомнить, что первые деяния Кармоны носили явно антидемократический характер. Он развязал кампанию по преследованию и запугиванию сторонников Чавеса: внесудебные аресты, избиения, налеты на квартиры - все в «лучших традициях» диктатуры Переса Хименеса. По этим действиям можно понять, какой заряд слепой ненависти накопился в обществе, насколько он опасен для судеб страны, если не удастся прийти к компромиссу между правительством и оппозицией. Чавес амнистировал почти всех участников «временного правительства». Сам Кармона, находившийся под судом и следствием, сбежал за границу, вначале в США, затем, после венесуэльских протестов лишенный американской визы, приютился в Колумбии.

Тем не менее, курс Чавеса на компромисс с политическими оппонентами пока не увенчался успехом. Ситуация в стране остается напряженной, во многом из-за позиции частных СМИ - печатных и электронных, - которые взяли на себя роль организаторов и вдохновителей акций протеста против правительства. «Четырьмя всадниками Апокалипсиса» назвал Чавес директоров частных телеканалов, вставших в жесткую оппозицию к режиму.

Из-за массированной обработки средствами массовой информации сегодняшний обитатель столицы политизирован до предела. Манифестации, «перекрытия» транспортных путей, ночные протестные бдения со свечами, мотоциклетные «рейды» во «вражеские тылы», подбрасывание шумовых взрывпакетов, «касероласо» - негодующее битье по сковородкам и кастрюлькам, - все это неизбежно затрудняет передвижение по Каракасу. Открывая утренние газеты, первым делом смотришь, где, когда и по каким маршрутам будут двигаться манифестации, чтобы не попасть в многочасовую пробку или, не дай Бог, потасовку между чавистами и оппозиционерами.

Объективный отстраненный взгляд на происходящие в стране процессы - по большому счету - редкость. Истину приходится искать, сопоставляя контрастные «черно-белые» точки зрения политических оппонентов. На этом, кстати, построена информационная концепция одного из самых интересных печатных органов Венесуэлы - еженедельника «Ла Расон», где сталкиваются непримиримые позиции тех, кто «за» революцию Чавеса, и тех, кто «против». Две ведущие национальные газеты «Насьональ» и «Универсаль» находятся в оппозиционном лагере. Некогда «розовая» «Насьональ», основанная писателем и публицистом Мигелем Отеро Сильвой, заметно поправела и сейчас, как мне кажется, мало чем отличается от консервативной «Универсаль». Традиционно независимый курс выдерживает «народная» газета «Ультимас Нотисиас», которую долгие годы возглавлял покойный ныне Мигель Анхель Каприлес. Его «Мемуары нонконформиста» я бы отнес к кругу обязательного чтения для тех, кто старается глубже понять специфику венесуэльской общественно-политической жизни и национального характера. К этому же ряду относятся воспоминания «Написано по памяти» Лауреано Валенильи Ланса, министра внутренних дел в годы диктатуры Переса Хименеса. Обе книги создавались авторами на закате лет и пронизаны горьким чувством обиды на современников, не сумевших по-настоящему оценить их усилия по модернизации различных сторон жизни в стране.

Безусловным героем книжного рынка Венесуэлы сегодня является все тот же президент Чавес. В книжных магазинах выставлены на почетных местах десятки томов различной увесистости, посвященных личности, доктрине и феномену Чавеса. Пишут о нем все, кому не лень: заезжие журналисты, академические мужи, недавние попутчики, ныне - принципиальные враги, и, конечно же, политики. Последние - с особым, я бы сказал, пылом, в первую очередь - бывшие леваки, принимавшие участие в партизанских авантюрах на территории Венесуэлы в 60-е годы. Они давно сменили свой «непродуктивный» радикализм на консервативную благонамеренность, и для них упражнения по разделыванию Чавеса «под орех» - любимейшее занятие. Надо же как-то сублимировать личные неудачи, проигранные сражения и брошенные позиции. Далеко не все «старики» из левых отказались от борьбы за создание общества социальной справедливости. Седоголовый Хосе Висенте Ранхель - вице-президент Венесуэлы; Гильермо Гарсия Понсе, участник знаменитого побега из тюрьмы Сан-Карлос (помните фильм «Это сладкое слово свобода»?), - председатель Политического командования Боливарианской революции; Иеронимо Каррера, который прежде возглавлял газету КПВ "Трибуна Популар», - видный политолог. Их не изменило время, они говорят на своем привычном языке, не прибегая к "неолиберальному эсперанто".

Есть почтенные ветераны и на оппозиционном фланге: экс-президенты Карлос Андрес Перес, Луис Эрера Кампинс, Рафаэль Кальдера, а также известные политики Помпейо Маркес и Теодоро Петкоф. Карлос Андрес Перес находится в добровольном изгнании, перемещаясь между резиденциями в Майами и Доминиканской республике. Он не скрывает своего категорического неприятия Боливарианской революции. У Переса давние счеты с нынешним президентом. Слово "реванш" для политика не пустое слово. Провалившаяся попытка вооруженного восстания подполковника Чавеса приходится на второй президентский срок Переса. Судя по некоторым публикациям, шеф военной контрразведки докладывал ему о заговоре молодых офицеров, но Перес не придал информации значения. Первая - силовая - попытка Чавеса придти к власти провалилась. Он попал в тюрьму, отсидел несколько лет, пока не был амнистирован президентом Кальдерой. Следующая попытка была осуществлена по демократическим правилам. Венесуэльцы устали от прежних неэффективных правительств и на избирательных участках высказались за Чавеса.

В дни "всеобщей забастовки" К.А. Перес предсказывал, что в Венесуэле прольется много крови, если Чавес добровольно не оставит свой пост. Чавес выстоял, и кровь не пролилась.

Но те тревожные дни декабря-января Венесуэла никогда не забудет. 2 декабря 2002 года Координационный демократический центр объявил о начале всеобщей забастовки. Дружно закрылись магазины, остановили работу многие предприятия и стройки частного сектора, замерла деятельность учреждений культуры. Сотни тысяч манифестантов вышли на улицы с требованием отставки президента.

В этих акциях протеста на «востоке» Каракаса участвовали, в основном, представители обеспеченных слоев населения, среднего класса, противники любых политических нововведений, отдающих «кастрокоммунизмом». О специфике среднего класса Венесуэлы сейчас говорится много, ведь именно он, судя по всему, является главным носителем социального недовольства в стране. В этой связи хотелось бы процитировать слова одного из наших ведущих латиноамериканистов К.Л. Майданника, сказанные им во время дискуссии на радиостанции «Эхо Москвы»: «Пока цены на нефть стояли относительно высоко, поддерживалось, расширялось, дико росло паразитическое потребление среднего класса Венесуэлы. Образовался большой (20-25%), страшно потребительский, с одной стороны, и очень сильный профессионально, с другой стороны, класс, что в условиях крайней слабости венесуэльской буржуазии и аристократии фактически делало его главным имущим классом страны»…

Просто так от привилегий не отказываются. В течение двух месяцев, едва ли не ежедневно, противники Чавеса выходили на марши, которые проводились под разными лозунгами, но преследовали одну цель: создать ситуацию неуправляемости, двоевластия, максимального ослабления позиций правительства. Подогреваемые телевидением, которое в дни забастовки отменило все фильмы и развлекательные передачи, забастовщики не гнушались «целевого преследования» деятелей чавистского руководства и их родственников по месту жительства и в общественных местах. В ход шли и словесные оскорбления, и «касероласо», и рукоприкладство. Левый депутат Ирис Варела подверглась агрессии на борту самолета, министра информации Нору Урибе из парикмахерской спасал отряд вооруженной полиции, а генералу Акосте из-за «касероласо», организованного активистами ДКЦ у его дома, пришлось даже устроить семейный праздник с музыкой и танцами, чтобы успокоить своих маленьких детей.

Не напрасно тема «гражданской войны» постоянно всплывает в выступлениях политиков, журналистов, высказываниях рядовых граждан. Иногда применяется термин «колумбизация внутреннего конфликта». Все знают, что происходит в соседней Колумбии, где вот уже полвека продолжается вооруженная конфронтация, выхода из которой не видно.