В апреле 1945 г. в Вашингтоне состоялся обмен нотами между послом СССР в США А.А.Громыко и поверенным в делах Республики Гватемала в США Энрике Лопесом Эррерте. В этих документах была закреплена предварительно достигнутая договоренность между правительствами обеих стран об установлении дипломатических отношений. Отметим, что предложение об этом было сделано правительством Гватемалы в условиях победоносного наступления Советской Армии и нормализации отношений Советского Союза со странами Латинской Америки.

16 мая 1945 г. - неделю спустя после капитуляции гитлеровской Германии - президент Гватемалы Хуан Хосе Аревало направил И.В.Сталину поздравление с победой. "Правительство и народ Гватемалы, - говорилось в нем, - с восхищением приветствуют Советскую Армию и народ, проливший свою кровь за человечество"¹. В ответном послании Сталин поблагодарил гватемальского президента. Но сейчас, когда мы отмечаем это событие, будет уместно вспомнить об истоках отношений наших стран. И здесь я хотел бы сказать о другой, не менее важной, годовщине: 13 мая исполнилось 120 лет со дня признания Гватемалы Российской Империей. История этого малоизвестного, но весьма значимого события для отношений двух стран такова: 18 марта 1880 г. выдающийся государственный деятель Гватемалы Руфино Баррьос в грамоте, направленной Александру II, сообщил о своем избрании на пост президента страны и желании укреплять добрые отношения, связывающие Гватемалу с дружественными нациями Старого Света. "Я буду счастлив - писал Баррьос, - осуществить эту важную задачу по отношению к Российской Империи при содействии Вашего Императорского Величества и, воодушевляемый надеждою на исполнение этой великой цели, честь имею заверить Вас, великий и добрый друг, что остаюсь Вашего Императорского Величества верным и добрым другом"².

Получив эту грамоту, и.о. министра иностранных дел России Н.К.Гирс в докладе императору положительно отозвался о послании Баррьоса и в заключение отметил, что если Александр II даст указание подготовить ответ, это "послужит, вместе с тем, признанием означенной республики (Гватемалы. - А. С.) Русским правительством"³.

Подобное указание было дано, и ответное послание было отправлено из Царского Села 13 мая 1880 г. В нем Александр II, называя президента Гватемалы своим "великим и добрым приятелем", подчеркивал: "Мы с удовольствием изъявляем Вам уверение в готовности нашей содействовать всему, что может упрочить приязнь между нашими подданными и Республикой Гватемала"⁴. Так было положено начало официальным отношениям наших стран.

Далекая и труднодоступная в XIX в. Гватемала не раз привлекала к себе внимание русских ученых и путешественников. В 1874 г. выдающийся ученый-географ, основоположник климатологии в России Александр Воейков совершил большое путешествие по Центральной Америке. Проехав верхом более 1000 км, он прибыл из Оахаки в столицу Гватемалы, где провел детальные исследования климатических условий этого региона. Отмечая радушие и гостеприимство народов Центральной Америки, в том числе и гватемальцев, Воейков писал: "Люди, с которыми приходится иметь дело, всегда обязательны и дают вам, что имеют, если вы сами вежливы с ними... Замечательная естественная грация и достоинство цветного населения"⁵. Гватемале было отведено большое место в его фундаментальном труде "Климаты Земного шара".

В 80-х годах в Гватемале побывал русский ученый Михаил Венюков - географ, этнограф, прогрессивный общественный деятель, активно сотрудничавший с Герценом в журнале "Колокол".

Много знал о Гватемале и мечтал познакомиться с ее древними памятниками известный русский этнограф Сергей Патканов. В 80-е годы он почти месяц находился на Юкатане и собирался затем поехать в Гватемалу. К сожалению, обстоятельства помешали ему это сделать.

Но, пожалуй, одну из наиболее интересных страниц в истории российско-гватемальских культурных контактов представляет поездка в Россию в дни начавшейся революции 1905 г. известного гватемальского писателя Энрике Гомеса Каррильо. В изданной им годом позже в Париже книге "La Rusia actual" ("Современная Россия") он подробно описал события, свидетелем которых явился, прежде всего в Петербурге.

В посвящении, обращенном к его другу - доктору Коэну, писатель объясняет причину того, что натолкнуло его на мысль изменить характер своего творчества, (доселе написанные им книги носили некий налет романтизма), попытаться раскрыться по-новому и с чем, в конечном итоге, связано его путешествие в Россию. Каррильо подчеркивает, что именно он, Коэн, посоветовал ему отказаться от обычных для писателя "фривольных фантазий и заняться социальным исследованием жизни". А почву для таких "исследований" писатель увидел в России, где начиналась революция.

"Это - тяжелая книга. Это - архив жестокостей. Это - памятник кровавой и скорбной эпохи", - пишет Каррильо. Определенную эволюцию взглядов писателя отмечает в предисловии к книге Альфредо Висенти, который ездил в Россию вместе с ним: прибыв в Петербург, "обагренный отсветами... кровавого воскресенья", Каррильо "оставил свой искрометный юмор...".

В книге не указывается точное время пребывания гватемальского писателя в России, но, судя по некоторым деталям, он приехал в конце января - начале февраля 1905 г. и пробыл там месяц-полтора.

Книга, состоящая из 15 глав, охватывает почти все стороны тогдашней российской действительности и свидетельствует о том, что Каррильо успел за короткий срок достаточно близко познакомиться с жизнью неведомой ему страны, имел беседы с немалым числом людей, получил многие интересные для него фактические и статистические данные. Уже сами названия некоторых глав говорят о позиции автора, например: "Царь, который дрожит" (глава, открывающая книгу), "Гапон и его авантюры".

Каррильо рисует уничижительный портрет Николая II, "трясущегося от страха перед собственным народом... Он не ведает иной жизни, кроме той, которую ему представляют его придворные. Он совершенно не знает о страшной нищете народа".

Подобное отношение и к царской семье в целом. В главе "Великие князья" Каррильо пишет: "У всех у них дворцы, содержание которых оплачивает народ. Каждый из князей - это феодал".

"Великим инквизитором" называет Каррильо Победоносцева - одну из самых одиозных фигур того времени:

"...это чудовище, жестокое и высокомерное... По его воле сотни людей заканчивают свою жизнь на рудниках в Сибири".

Каррильо довольно подробно ознакомился, судя по содержанию главы "Студенты", с историей студенческого движения в России, беседовал со многими представителями учащейся молодежи. Он подметил главное: "Студенты требуют не университетских реформ, а политических перемен".

Сильное впечатление оставляет глава "Рабочие". В ней писатель рассказывает о бесправии русского рабочего, об антирабочем законодательстве, которое "освобождает хозяина от ответственности при несчастном случае на производстве", приводит цифры прожиточного минимума рабочего и в результате делает вывод, что "тот не может оплатить питание и другие свои расходы...". "Рабочий вопрос! Сколько нищеты и сколько несправедливости! Сколько слез!" - восклицает Каррильо.

Проникнутый чувством симпатии к русским пролетариям, он выражает уверенность в том, что забастовочная борьба "подготовит лучшее будущее для тех, кто страдает".

Также он отмечает, что в стране ширится и крестьянское движение.

Гватемальский писатель не обошел вниманием и русскую литературу: он высказал надежду, что, несмотря на наступившие мрачные времена, в ней "будет еще много светлых страниц". Здесь следует упомянуть, что незадолго до поездки в Россию он отправил письмо великому Льву Толстому.

С интересом читается глава "Русские пейзажи", в которой в полной мере проявился художественный дар писателя. Он приехал в Петербург в разгар зимы, и его поразили прежде всего огромные просторы, а особенно снег. Каррильо, видимо, никогда не видел так много снега, и это явление природы воодушевило его на настоящий гимн, где во всей полноте выразились латиноамериканский темперамент и выспренность стиля. Эта глава так и называется - "Песнь о снеге".

Каррильо понравилась столица России: он пишет, что Невский проспект - "это гордость города".

Для современного читателя книга Каррильо - ценное свидетельство единственного известного нам на сегодня (если не считать нескольких представителей латиноамериканского дипломатического корпуса в Петербурге) очевидца из Латинской Америки начального этапа первой русской революции 1905 г., человека, выразившего горячее сочувствие борьбе трудящихся России против самодержавия и деспотизма и свою солидарность с ней, верившего в конечную победу русского народа, в его светлое будущее.

Хотя после Октябрьской революции дипломатические отношения между СССР и Гватемалой были установлены не сразу, однако контакты между ними, в частности, научные, не прерывались. Иллюстрацией этому служит поездка в Латинскую Америку в начале 1926 г. ботанической экспедиции под руководством профессора Ю.Н.Воронова. Наряду с Мексикой и Колумбией советские ученые посетили Гватемалу. Они провели полевые исследования, побывали в Ботаническом саду и столице страны, на опытных полях, встречались со своими коллегами и специалистами: У.Рохасом (директором Ботанического сада), Э.Сарревиа, М.Пачеко и М.Кордобой (департамент земледелия). Результатом экспедиции стали не только собранная богатая коллекция растений и семян, но и вышедшая в 1930 г. фундаментальная монография "Возделываемые растения Мексики, Гватемалы и Колумбии", написанная одним из участников группы С.М.Букасовым. После войны эта книга была переведена на испанский язык и сейчас используется в качестве учебного пособия в высших сельскохозяйственных заведениях стран Латинской Америки. В 1930 г. в Гватемале в краткосрочной научной командировке побывал прославленный советский ученый-ботаник, академик Николай Иванович Вавилов.

Впрочем, дело не ограничивалось только научными контактами. В 1927 г. в дни празднования 10-летия Октябрьской революции среди гостей из Латинской Америки были и гватемальцы.

После вступления в 1934 г. в Лигу наций СССР сотрудничал в этой международной организации и с Гватемалой. Когда в 1937 г. ряд стран Латинской Америки, в том числе и Гватемала, вышли из Лиги наций, советская делегация выразила сожаление по этому поводу. "Мы сожалеем об их уходе, - заявил глава делегации СССР М.М.Литвинов, - ибо мы ценим сотрудничество всех стран, больших и малых"⁶.

Такова, хотя и небольшая по объему, но весьма насыщенная и интересная предыстория становления российско-гватемальских отношений. Она в полной мере показывает, как на основе равенства и взаимопонимания между большой и малой странами могут устанавливаться контакты, которые уже в наши дни получили дальнейшее и более полное развитие.

ПРИМЕЧАНИЯ

1. Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны, т. III. М-, 1947, с. 543.
2. Цит. по: Новая и новейшая история, 1972, №4, с. 115.
3. Там же, с. 116.
4. Там же.
5. Известия Русского географического общества. СПб., 1875, т. 11, вып. 2, с. 153, 155.
6. М.М. Литвинов. В борьбе за мир. М., 1938, с. 180.