— Нил Никандров: Первоначально цели написать такую книгу у меня не было. Но когда я собирал материалы о выдающемся разведчике-нелегале Иосифе Григулевиче, об антисоветчике монархисте Иване Солоневиче, то поневоле погрузился в чекистские будни тех лет, проникся заботами, переживаниями людей, которые всегда остаются за кадром событий. Они жили интересно, мужественно перенося все трудности загранработы. Они работали, вдохновлённые великой идеей лучшего будущего для человечества. Мне захотелось подробнее рассказать о них, и прежде всего о резидентах, на плечи которых легла тяжёлая ноша закордонной работы. О Белкине, который привёл в разведку Григулевича, о Рябове, который первым понял и оценил незаурядность резидента «Артура», о Тарасове-Василевском и других резидентах в Мексике, которым пришлось расхлёбывать последствия операции «Утка». В общем, о всех тех, кто по-новому открывал для России латиноамериканский континент и строил фундамент будущих отношений.

— Н.Н.: Об оптимизме говорить рано. Сражения на невидимом фронте становятся всё более изощрёнными и беспощадными. Да разве были времена, когда советские, а потом российские дипломаты и разведчики работали без вражеского дыхания за спиной? Это уже ощущалось в Мексике в двадцатые годы, а с 1943 года, когда в странах Латинской Америки начали действовать советские посольства и под их «крышей» резидентуры, о тепличных условиях для разведки не могло быть и речи, хотя, вроде бы, СССР и США были союзниками в борьбе с Третьим рейхом. Без преувеличения можно сказать, что уже в тот период борьба американцев с нацистской агентурой отошла на второй план. Используя местную полицию, правовые атташаты США, фактически резидентуры Секретной разведывательной службы, следили за каждым шагом наших представителей. Малочисленность советских организаций облегчала слежку. Любой промах в работе, неудачно сказанное слово или непроверенный собеседник – всё бралось на заметку, раздувалось и извращалось. Пропагандистский аппарат США постепенно создавал из Советского Союза образ «красного тоталитарного монстра», который готовится к захвату мира. Однако, стоит заметить, что эта антисоветская пропаганда нередко имела обратный эффект. Латиноамериканцы натерпелись от США стольких унижений, грабежей и насилий, что любую альтернативу «высокомерным янки» воспринимали на ура. По этой причине многие в Латинской Америке сотрудничали с Советами даже в самые мрачные годы «холодной войны». Причём часто обходилось без формальных вербовок. Когда один предприимчивый резидент предложил завербовать известного чилийского поэта Пабло Неруду, мол, у него разветвлённые связи и он вхож в любые кабинеты, другой резидент, нелегал «Артур», категорически не советовал этого делать: «Неруда человек богемы, много пьёт, увлекается женщинами. С этой точки зрения Пабло ненадёжен. Но если мы попросим его что-нибудь сделать для нас, он сделает без вербовки». То же можно сказать о венесуэльском художнике Габриэле Брачо. А насколько выразителен составленный Рябовым список аргентинцев, на помощь которых можно было рассчитывать! Коста-риканский писатель Хоакин Гутьеррес хорошо сказал об этом: борьба с фашизмом привела интеллигенцию под красные знамёна.

— Н.Н.: С тех сталинских времён минули десятилетия. Многое из того, что считалось секретным, уже рассказано в статьях, книгах и воспоминаниях разведчиков, как отечественных, так и «вражеских». К сожалению, из наших разведчиков-латиноамериканистов только генерал Николай Леонов написал воспоминания о своей прошлой работе. Полезную информацию и многие подсказки дали мне материалы «Веноны» - частично расшифрованной американцами переписки советских посольств и резидентур с Москвой. В некоторых случаях фактура повседневной жизни советских разведчиков и дипломатов в Латинской Америке зафиксирована в мемуарах, изданных за рубежом, теми, кто «выбрал свободу». Немало интересного я обнаружил в эмеротеках - газетно-журнальных фондах национальных библиотек стран Латинской Америки. Когда в выходные дни друзья-соратники по загранработе уезжали на пляж или на рыбалку, я отправлялся прочёсывать, в буквальном смысле, библиотеки и букинистические магазины. В этом я всегда встречал понимание жены, неизменной спутницы в путешествиях и бессменного главного редактора. Прямо скажу, от недостатка информации я не страдал, скорее от её избытка.

— Н.Н.: Скажу, не конкретизируя, чтобы не сглазить. Работа, к которой я уже приступил, посвящена Балтийскому региону в 1920-1941 годы. Давно хотел написать документальную вещь об этих краях, в которых довелось жить и работать в шестидесятых-семидесятых годах. И вдохновил меня на это калининградский исследователь Олег Черенин, автор интереснейших, на мой взгляд, книг - «Шпионский Кёнигсберг» и «Очерки агентурной борьбы». Считаю его лучшим российским «шпионологом». Хочу и я внести свой вклад в эту прибалтийскую тему.