3 Июня 2017 г.
Tiwy.com
Русские в Парагвае
Борис Иванов
http://naslednick.online/rubric/history/history_2807.html
Русские в Парагвае. Генерал Беляев второй слева.
Есть в Южной Америке небольшое государство – Парагвай. Зажатое между тремя грандами континента – Боливией, Аргентиной и Бразилией – оно долго, упорно, кровопролитно воевало то со всеми сразу, то с каждым по отдельности. Последняя крупная война произошла с Боливией в 1932 году. И пребольшущий вопрос – устоял бы или нет Парагвай в той войне, если бы не несколько десятков русских офицеров-белогвардейцев и несколько сотен невоенных? Эти люди привнесли в парагвайскую армию отвагу, отчаянность, дисциплину. Плюс – профессиональные военные знания и жестокий, кровавый опыт собственной гражданской войны.

Основателем и стержнем русского ядра в Парагвае был генерал Иван Тимофеевич Беляев. Он родился в 1875 году в Петербурге, где в лейб-гвардии Измайловском полку служил его отец. Детство прошло в селе Леонтьевском Гдовского уезда. И вот – намёк судьбы: что загнало малолетнего Ванечку Беляева на чердак дома, что заставило поднять тяжелую крышку пыльного сундука? Каким ветром занесло в этот сундук старинную, ещё XVIII века, карту города Асунсьона, столицы Парагвая? Пацан долго и заворожено разглядывал чудной рисунок с непонятными названиями на непонятном языке…

Дальше – обычная судьба потомственного гвардейца. Кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище, служба в гвардейской артиллерии. Учения, караулы, парады, балы. И вновь намёк – ещё в училище Беляев увлёкся географией и антропологией и почему-то стал изучать испанский язык.

(Не могу удержаться от маленького замечания: судьба очень часто подаёт нам сигнал о будущем. И почти столь же часто мы равнодушно пропускаем этот сигнал, словно переворачиваем очередную страницу книги. Как научиться их, сигналы, улавливать? Как остановиться, задуматься: надо делать нечто или не надо? Кому-то это удаётся!)

В первую мировую войну Беляев – на южных фронтах: он участвовал в знаменитом Брусиловском прорыве, получил офицерского Георгия. Потом пришла революция. Беляев в Добровольческой армии Корнилова: трагический «ледяной» поход весны 1918 года, когда три тысячи офицеров с бесконечным обозом беженцев «на зубах» пробивались с Дона на Кубань через разливанное море красногвардейских отрядов… (Одна удивительная деталь. Кто-то из читателей наверняка слышал песню о поручике Голицыне и корнете Оболенском, она начинается словами «…над Доном угрюмым идут эскадроны…». Так вот, в своих записках о том времени Иван Тимофеевич упоминает об офицерской пирушке после боя у станицы Константиновка на Кубани в 1918 году. И среди присутствовавших называет … поручика Голицына и князя Оболенского! Такие вот странные совпадения).

В 1920 году – эвакуация с остатками войск Врангеля в Турцию, потом мытарства по Европе, но судьба, судьба… В 1923 году Беляев оказался в Аргентине, в Буэнос-Айресе. Он преподаёт немецкий и французский языки, в газете «Эль Либерасьон» публикует очерки о гражданской войне. И упорно почему-то ищет возможности попасть в Парагвай. Наконец, в марте 1924 года на пароходе по реке Парана он прибыл в столицу Парагвая город Асунсьон.

Из записок Беляева: «…В Асунсьоне всего 5 автомобилей, трамвай, электрическое освещение и одна мощёная улица. Парагвайское песо стоит наши две копейки, а за пять сентаво можно купить хлеб, мясо, молоко. Жизнь дешева и спокойна…»

Беляев вынашивал мысль создать в Парагвае «Русский очаг» - такое название дал он своей идее. Это должна была быть целая область с компактным русским населением. Полагаю, он хотел сделать это по образцу немецких поселений Поволжья, где ещё со времён Екатерины Великой стал образовываться настоящий немецкий анклав. Пожалуй, Парагвай был самой подходящей страной для реализации этой идеи. Почти полное отсутствие технической интеллигенции, неразвитая промышленность, отсталое сельское хозяйство – поле для приложения сил и знаний необъятное. Иван Тимофеевич получает место преподавателя в Высшей военной школе, образовались нужные знакомства - и он добивается, наконец, разрешения на приезд двух десятков специалистов, которым правительство страны определило весьма и весьма приличное жалованье на уровне депутатов парламента. В числе первых прибыли инженеры Шмагайлов и Пятницкий, путеец Авраменко, геодезист Аверьянов. Позднее прибыли и другие, среди которых было немало военных. В Париже под председательством генерала Богаевского, старого знакомца Беляева, создан комитет содействия русской эмиграции в Парагвае. Комитет формировал партии из желающих уехать, фрахтовал суда до Буэнос-Айреса. Здесь эмигрантов встречали представители Беляева, и далее – по реке Паране в Парагвай. Поселенцам был выделен обширный район возле городов Энкарнасьон и Консепсьон, здесь возникли первые сельскохозяйственные поселения. Но условия были не сахар, начинать приходилось с нуля. Казачий офицер Хапков:

«…Полоска леса, абсолютно непроходимого, без топора шагу не ступишь. А с пнями вообще ничего не сделаешь – корчевать и не пробуй, пахать на таком поле нельзя несколько лет. Кое-как взрыхляем землю мотыгами и сажаем меж пнями маниоку…»

Обратимся ещё к одной стороне деятельности Беляева и русских офицеров, которая для Парагвая имела огромное значение. На северо-западе страны, на границе с Боливией, находится область Чако-Боррель. В те годы это был почти неисследованный район, сведения о его географии, жителях были довольно смутные. Населён он был племенами, отличными от основного населения Парагвая – индейцев гуарани. Кстати, о гуарани эмигрант Каратаев писал:

«…Царит убеждение, что гуарани - это особый народ, ничего общего не имеющий с индейцами, которых каждый гуарани презирает до глубины души. Назвать его индейцем – это оскорбить настолько, что он может пустить в ход нож или револьвер…»

Из-за этой области между Парагваем и Боливией постоянно шли споры, дело доходило до вооруженных стычек. В 1924 году военный министр поручает Беляеву произвести максимально возможную разведку местности, сделать топографическую съёмку, наметить места для гарнизонов и оборонительных сооружений, собрать данные о местном населении. Беляев совершил тринадцать экспедиций в этот район. В состав экспедиций, кроме солдат и проводников, входили русские военные специалисты – братья Оранжереевы, капитан Орефьев-Серебряков, топограф Экштейн. Условия были нелёгкими: перепады температур, отсутствие дорог, засушливая местность. И полчища москитов! (На собственной шкуре испытал, что такое москиты Южной Америки, ничем не уступают нашему северному кровожадному гнусу. А ведь никаких репеллентов в те годы не было!). Тем не менее, задача была полностью решена. Особо ценными и успешными, как оказалось впоследствии, были налаженные контакты с индейцами. Беляев дал подробное описание основных племён района.

О племени самагуай: «…Они отличаются высоким ростом, имеют безукоризненное сложение, энергичные черты лица и природное великодушие. Они спокойны и уравновешенны при условии, что путешественник не произносит в присутствии детей и девушек недозволенных слов…» (нам бы сейчас так!).

О племени чамакоко: «…Мужчины низкого роста, но очень выносливы. Женщины столь же крепки, но постоянство в любви – не их стихия. Если муж долго не обращает на них внимания, они ищут себе другого…».

В мае 1932 года боливийцы внезапным ударом захватили форт «Карлос Лопес». Так началась война, длившаяся три года (для экспансивной Южной Америки срок очень большой). По технической оснащённости парагвайская армия значительно уступала боливийцам. У Боливии 60 самолётов, у Парагвая – 17, у Боливии несколько десятков танков, у Парагвая – ни одного. Пятикратное преимущество по пулемётам, по автоматическому стрелковому оружию. Лишь в артиллерии парагвайцы имели существенное превосходство. Мобильность её, точность и слаженность работы часто решали дело (явно чувствуется рука генерала Беляева – военного артиллериста). И ещё одно, очень важное, обстоятельство – хорошее знание местности (дали результат беляевские экспедиции!) и помощь местных племён. Разведка, доставка грузов, охрана коммуникаций - вещи неоценимые для любой армии – без помощи местных индейцев были бы почти невозможны. Сама парагвайская армия была насыщена русскими офицерами. Беляев – главный инспектор артиллерии, генерал Эрна – командир дивизии (из семи действующих), 12 командиров полков, командиры батальонов, рот, батарей. Нам известны имена майора Корсакова, капитанов Касьянова, Салазкина, Бутлерова.

И вновь перекрёсток судьбы: русским офицерам противостояли германские, воевавшие на боливийской стороне. Главным военным советником там был генерал Кундт, тоже участник Первой мировой, он воевал против русских в Галиции ещё командиром полка. Именно Кундт спланировал удар против одного из основных опорных пунктов парагвайцев – форта Нанава. Беляеву ли было не понимать значение этого форта? Все силы были брошены на инженерную подготовку обороны, до максимально возможного усилена артиллерия. Потеряв более 2000 человек (против 300 у парагвайцев), боливийцы отступили. И ещё одно знаменательное событие – взятие форта Бокерен. Здесь при атаке погиб давний соратник Беляева – капитан Орефьев-Серебряков. Эти два сражения предрешили исход войны, и в начале 1934 года парагвайская армия перешла в успешное наступление.

...Представим такую картину. В только что освобождённый городок вступает босоногий парагвайский отряд (босоногий – в буквальном смысле). Ротный, бывший поручик марковского или дроздовского полка Добровольческой армии, обернувшись, командует: «Запевай!» (очень допускаю, что именно эту команду он отдавал по-русски). И над парагвайской сельвой гремит песня, переведённая Беляевым на язык гуарани:

«…Солдатушки, бравы ребятушки

Кто же ваши жены?

Наши жены пушки заряжены

Вот кто наши жены…»

После войны поток русских эмигрантов стал иссякать. В Париже умер глава Комитета содействия Богаевский, в самом Парагвае началась череда военных переворотов. В 1937 году Беляев увольняется с военной службы с поста начальника генерального штаба, ему уже за 60. Он назначается директором Национального патроната по делам индейцев. И здесь он сделал многое, но это уже другая тема. Иван Тимофеевич умер в январе 1957 года. На похороны собралась вся русская диаспора Парагвая, прибыли несколько сотен его подопечных индейцев.

Именно генерал Беляев посеял на далёкой парагвайской земле крупицы русской культуры, отголоски которой живы и сейчас. В какой ещё азиатской или американской столице вы встретите названия «авенида России», «Милютинский проезд», «каллье (т.е. улица) Касьянова»? А на каменных плитах могил вырезаны православные русские кресты. И забывать о них не стоит.