Notcoin — будущий дроп от TON/Telegram

Как Чили не стала социалистической

Анатолий Медведенко//Столетие
11 Сентября 2013г.
Сорок лет назад, 11 сентября 1973 года, в стране произошел военный переворот

История привыкла к переворотам. На слуху – крушение режимов в Египте, Ливии и других странах Ближнего Востока. И все же военный путч 11 сентября 1973 года, когда в Чили было свергнуто законное правительство Народного единства и трагически погиб президент Сальвадор Альенде, стоит особняком.


В конце шестидесятых - начале семидесятых годов я работал в Чили корреспондентом ТАСС. Был в этой стране в 1988 и 1989 годах. Мне довелось быть свидетелем многих событий, в том числе и тех, которые и привели к трагической развязке. Трагедия стала результатом до конца не продуманной и недальновидной политики властей, которая не учитывала расстановку политических сил, настроения и интересы большинства чилийцев. То есть, сами того не желая, власти создали условия для ее же свержения. Многие потом называли эту трагедию неожиданной. Не соглашусь: «неожиданность» эта была едва ли не запланированной.

Днем поражения правительства Сальвадора Альенде, оказавшегося жертвой генералов-путчистов, считается 11 сентября 1973 года. Нет, не совсем так. Можно говорить, что оно проиграло гораздо раньше. А именно - тогда, когда Народное единство практически отказалось от программы, благодаря которой оно одержало победу на выборах 4 сентября 1970 года. Да и сама победа была относительной.

После выборов мировая печать, в первую очередь советская, преподнесла их итоги как бесспорный успех левых сил, но действительности это утверждение не соответствовало. Хотя такое убеждение до сих пор живо.

Надо вспомнить. В Народном единстве были не только левые силы - я имею в виду коммунистов и социалистов, но и радикалы, социал-демократы, центристы, независимые, всего семь партий. К тому же, все они, вместе взятые, набрали голоса чуть более одной трети избирателей - 36,3 процента. Второе место заняла правая Национальная партия с 34,9 процента, отстав от победителей лишь на 29 тысяч голосов. У христианско-демократической партии (ХДП), находившейся в тот период у власти, было 27,8 процента.

Проще говоря, почти две трети чилийцев, принявших участие в выборах, – для точности, 62,7 процента - высказались против Сальвадора Альенде. Согласитесь, ни о какой безоговорочной победе говорить не приходится.

Дальше события развивались так. Поскольку ни один из кандидатов не получил абсолютного большинства - 50 процентов плюс один голос - вопрос о главе государства должен был решать Национальный конгресс 24 октября 1970 года. Накануне, проведя переговоры, Народное единство заручилось поддержкой ХДП. Шли эти переговоры очень трудно и сопровождались ожесточенными дискуссиями: ведь в ХДП не все были сторонниками Сальвадора Альенде. Но христианские демократы, взамен на поддержку, выдвинули свои требования, которые приняли форму «Статута конституционных гарантий». Документа, который после утверждения в Национальном конгрессе стал важным законодательным актом, дополнением к конституции. И Альенде обязался строго следовать его положениям. В итоге он становился президентом не только тех избирателей, которые голосовали за него 4 сентября, но и сторонников христианских демократов. После чего тогдашний президент Чили Эдуардо Фрей бросил историческую фразу: «Боже мой, я войду в историю как политический деятель, который передал власть марксистам».

3 ноября 1970 года правительство во главе с Сальвадором Альенде приступило к исполнению своих обязанностей. Первое время оно действовало спокойно и более или менее слаженно.

К сожалению, в блоке левых сил довольно скоро верх взяло экстремистское крыло Социалистической партии, членом которой был сам Альенде. Партию в апреле 1971 года возглавил генеральный секретарь Карлос Альтамирано. Он был уверен, что в стране началась революция. А революция, считал Альтамирано, подчиняется иным законам. Поэтому под его нажимом кабинет министров официально объявил о намерении «в кратчайшие сроки создать в Чили социалистическое общество». Ни политическая обстановка в стране, ни обязательства перед партнерами - христианскими демократами во внимание уже не принимались. И что, пожалуй, самое главное - существовавшая в Чили законность.

Сразу после своего избрания лидером партии Карлос Альтамирано провел пресс-конференцию, на которой я присутствовал. Главное, что он хотел донести до журналистов – это уверения в том, что главная заслуга в победе на выборах принадлежит исключительно социалистам. И нет в стране предпосылок, которые остановят движение Чили к социализму, построение которого поддерживают чуть ли не все граждане страны. Ему напомнили про обязательство соблюдать как «Статут конституционных гарантий», так и конституцию.

Однако лидер социалистов категорически заявил, что партии, участвующие в революционном процессе, обладают полномочиями нарушать любые законы страны. Более того, - отступать от требований собственной программы.

Увы, власти действовали именно таким образом.

Под лозунгом «народной приватизации» стали обычной практикой насильственные захваты промышленных предприятий и сельскохозяйственных поместий. Фактически безнаказанно орудовали незаконные вооруженные формирования - как правого, так и левого толка.

Полную свободу действия получила экстремистская организация «Левое революционное движение», одним из руководителей которой был Паскуаль Альенде – племянник президента. Социалисты активно работали в вооруженных силах, склоняя солдат и младших офицеров к неподчинению. В ряде районов, особенно на юге, стали формироваться подобия партизанских отрядов, центры по подготовке боевиков и мастерские по изготовлению оружия...

С небольшим преувеличением можно было говорить о ползучем перевороте, в результате которого законная власть подменялась незаконными структурами. Естественно, подобные действия не вызывали восторга у значительной части населения, ведь Чили - на две трети страна малого и среднего бизнеса. Есть все основания считать, что их не одобряла и армия, известная традиционной приверженностью к конституции и законности.

Социалисты кардинально изменили отношение к своим вчерашним партнерам и союзникам по Народному единству - христианским демократам. Теперь их принялись обвинять в реакционной сущности, так как они «представляют интересы мелких и средних собственников», которым, дескать, чужды революционные преобразования. Нашлись и те, кто принялся доказывать, что ХДП - чуть ли не фашистская партия.

В итоге, правительство нажило в лице христианских демократов сильного, умного – а потому опасного – противника. Если не врага. Неизбежен был полный разрыв с этой партией, представлявшей интересы трети населения страны. Главным образом, как уже говорилось, средних и мелких предпринимателей, которые, в принципе, могли бы стать социальной опорой и Народного единства. И христианские демократы не только открыто выступили против правительственной коалиции, но и возглавили непримиримую оппозицию.

Так, 21 августа 1973 года ХДП прервала все переговоры с Народным единством по вопросам политического урегулирования создавшейся в стране ситуации. На следующий день оппозиционное большинство в конгрессе одобрило «Соглашение палаты»: резолюцию, содержащую обвинения в адрес президента в «нарушении конституции». От главы государства потребовали «исправить допущенные ошибки» или «уйти в отставку». Содержался в документе и призыв к вооруженным силам «не подчиняться правительству и президенту», пока те «не встанут на путь законности». Тем самым ХДП фактически санкционировало переворот.

Думаю, немалая часть вины в том, что власти стали нарушать конституцию, лежит и на самом Сальвадоре Альенде.

О военном перевороте 11 сентября 1973 года сказано и написано более чем достаточно. Равно как и о масштабном активном вмешательстве США, в первую очередь ЦРУ, во внутренние дела Чили, о чем сам Вашингтон говорил неоднократно. Куда меньше известно о нашем отношении к тем событиям.

Разумеется, Москва была не безразлична к тому, что происходило в Чили в те годы, на свержение правительства Сальвадора Альенде она отреагировала гневным заявлением ЦК КПСС. Конечно, наши интересы в этой стране были несопоставимы с американскими.

Победа Народного единства для руководства КПСС была важна главным образом не в экономическом, а идеологическом плане. Она должна была подтвердить зафиксированный в одном из партийных документов тезис о возможности прихода к власти левых сил мирным путем.

Неслучайно в докладе на XXIV съезде КПСС в 1971 году Л.И. Брежнев уделил внимание Чили, заметив, что «впервые за всю историю континента народ добился создания такого правительства, которое он хочет и которому доверяет».

Впрочем, скоро идеологический запал в ЦК КПСС улетучился. По мере того, как ситуация в Чили ухудшалась, Москва, видимо, сделала вывод: процесс не имеет шансов на успех, во всяком случае, на тот, на который она рассчитывала, так что интерес к этой стране сошел на нет.

В декабре 1972 года, когда чилийская экономика была в состоянии коллапса, в Советский Союз с официальным визитом прибыла делегация во главе с Сальвадором Альенде. Его основной целью было получение крупных кредитов на льготных условиях. Переговоры были сложными, а их итог явно не удовлетворил чилийцев: они получили куда меньше, чем просили, несколько десятков миллионов долларов. В ноябре 2009 года телеканал «Россия» показал фильм немецких телевизионщиков о Чили, в котором участвовал один из сотрудников международного отдела ЦК КПСС, курировавший Чили. Он рассказал о встрече Сальвадора Альенде с Леонидом Брежневым, которая состоялась во время упомянутого визита. Дело, по его словам, выглядело так.

Президент чуть ли не на коленях умолял Генерального секретаря ЦК КПСС выделить необходимую сумму, исчислявшуюся в сотнях миллионов долларов. Тот в мягкой, но категорической форме отказал.

«Вы когда-нибудь видели человека, который приговорен к смерти?» - неожиданно спросил Сальвадор Альенде. Леонид Брежнев не понял своего собеседника: «А почему вы так говорите?». «Ваш отказ помочь нам для меня смерть», - ответил чилиец. Рассказывали и о том, что председатель Совета министров А.Н. Косыгин после беседы с Сальвадором Альенде в своем окружении якобы заметил: «Будь моя воля, я бы ни одного доллара ему не дал». Тогда чилийцы все же получили помощь, но в гораздо меньшем объеме, чем просили.

Когда же весной 1973 года вновь возник вопрос об оказании Чили финансовой помощи, против этого высказалось Первое главное управление КГБ, внешнеполитическая разведка сочла нецелесообразным выделение чилийцам 30 миллионов долларов. Свою позицию ПГУ аргументировало тем, что «чилийские власти не имели рычагов и воли изменить основные тенденции, действовавшие в стране и разрушавшие мало-помалу ее социальный базис. При сохранении же этих тенденций судьба правительства обречена и его поражение - лишь вопрос времени. 30 млн долларов ни в коей мере не в состоянии изменить обстановку, а могут лишь оттянуть развязку на некоторое, к тому же весьма короткое время».

После переворота мы оказывали материальную помощь коммунистам, в том числе и помогали готовить специальные группы, которые затем забрасывали на территорию Чили. Соответствующую подготовку проходил в Москве и генеральный секретарь ЦК КПЧ Луис Корвалан. В середине 1980-х годов он вернулся на родину нелегально, с фальшивыми документами и измененной внешностью. Как мне рассказывал один из инструкторов, по окончании занятий заключительную беседу с Луисом Корваланом проводил начальник нелегальной разведки генерал Юрий Иванович Дроздов. Он на минутку «забыл», что перед ним генеральный секретарь ЦК Компартии и разговаривал с ним как с обычным нелегалом. Чилиец выразил недовольство подобным «непочтением» и даже пожаловался своим кураторам из ЦК КПСС…

У высшего партийного советского руководства были свои источники информации. Судя по всему, оно доверяло им больше, чем данным, полученным разведкой. Не исключено, что главный источник сведений, поступавших на Старую площадь - Компартия Чили. Ее представители, сознательно или нет, порой приукрашивали положение вещей, не говорили всей правды, особенно горькой.

В этом я убедился лично. В мае 1987 года мне довелось встречаться с одним из представителей высшего руководства страны. Зашла речь и о Чили. Мой собеседник поинтересовался моим мнением о положении в этой стране. Спросил, насколько реально там вооруженное выступление оппозиционных сил против диктатуры, каковы их шансы на победу. Я сказал, что для вооруженного восстания оппозиции нет никаких условий, оно будет подавлено армией, которая полностью поддерживает Пиночета. Да и чилийцы в массе своей не настроены столь решительно.

Хозяин кабинета был недоволен моим ответом. «А у нас другая информация, - заметил он. - Коммунисты убеждены, что вооруженное восстание не только возможно, но и что оно - единственный способ отстранить Пиночета от власти. И мы полагаем, что они правы».

Но, как показали последующие события, компартия на этот раз ошиблась в своих расчетах: на состоявшихся 14 декабря 1989 года победила коалиция левоцентристских сил, а лидер христианских демократов Патрисио Эйлвин стал президентом Чили.

Мне не раз доводилось встречаться с Сальвадором Альенде. И на пресс-конференциях, и наедине, когда брал у него интервью, и на митингах, на которых он выступал в качестве кандидата в президенты и главы государства и на различных приемах, устраиваемых в президентском дворце Ла-Монеда, и в советском посольстве.

Не могу сказать, что знал его близко. Но вполне достаточно для того, чтобы составить о нем свое мнение, которое, замечу, не изменилось за прошедшие с тех пор почти сорок лет. Впервые я увидел Сальвадора Альенде 22 января 1970 года, когда он был провозглашен единым кандидатом в президенты от коалиции левых политических партий. Надо было присутствовать в тот день на площади Конституции, чтобы почувствовать грандиозность и важность события. Более ста тысяч жителей Сантьяго заполнили площадь перед президентским дворцом. И как только на трибуне появились Сальвадор Альенде и Луис Корвалан, генеральный секретарь компартии, объявивший о решении руководства Народного единства, в центре столицы раздался такой шквал аплодисментов, которого, думаю, еще никогда не слышала чилийская столица. Площадь приветствовала и выдвижение Сальвадора Альенде, и то, что левые партии наконец-то договорились о единстве действий. Присутствовавшие несколько минут скандировали «El pueblo unido jamas sera vencido!» - «Объединенный народ никогда не будет побежден!». Слова, ставшие лозунгом на все время предвыборной борьбы.

Позже не раз доводилось присутствовать на всевозможных митингах, я видел ту поддержку, которую оказывали простые чилийцы своему кандидату. Не могу не отдать должное ораторскому искусству Сальвадора Альенде: он говорил зажигательно, красочно, убедительно. Впрочем, как и другие кандидаты.

Уже на следующий день после выборов, 5 сентября 1970 года, Сальвадор Альенде принял группу иностранных журналистов, в числе которых был и я. Только что победивший кандидат, тогда 62-летний полный мужчина, был бодр и энергичен. Хотя у него выдалась бессонная ночь: до самого утра в различных районах столицы проходили массовые шествия с митингами. На некоторых из них участвовал и будущий глава государства. И не просто участвовал, но и выступал. Сальвадор Альенде сердечно поздоровался с нами, к знакомым журналистам обращался на «ты», называя их по имени. Пригласил всех сесть за большой стол, стоявший в тени. На столе появились белое вино и пирожки. Предложив поднять бокал за победу Народного единства, хозяин дома в шутку сказал: «Ну, что, выпьем за чилийскую революцию?». Так началась первая пресс-конференция Сальвадора Альенде в качестве будущего президента.

Отвечая на наши вопросы, он, по существу, излагал план своих действий, говорил о трудностях, которые ожидают на пути первое в истории страны народное правительство. В заключение сказал: «Я противник красивых слов и считаю, что о наших намерениях лучше всего говорят наши дела. Но сегодня я хочу заверить всех присутствующих, что полон решимости выполнять волю народа и сделать все возможное, чтобы покончить с нищетой и болезнями, чтобы чилийцы по-настоящему стали свободными и счастливыми. Помешать мне добиться этой великой цели может только моя смерть».

Последнюю фразу, несмотря на ее пафосность, мы восприняли как должную, чуть ли не как ритуальную, которую обычно произносят едва ли не все политики. И, конечно же, никто из нас тогда даже подумать не мог, что она может стать пророческой. Сальвадор Альенде застрелится в день путча из автомата Калашникова, в свое время подаренного ему Фиделем Кастро.

Многие из нас помнят и бомбардировку президентского дворца Ла-Монеда, и трагическую гибель главы государства...

За минувшие со дня путча годы мало кто из политиков подвергался такому остракизму, как генерал Аугусто Пиночет, в адрес которого раздавалось столько проклятий.

Одни не могут простить ему свержения конституционного правительства, того, что он «растоптал демократию» и ту жестокость, с какой это было сделано. Другие напоминают, что генерал, которого Сальвадор Альенде вытащил из глубинки, приблизил к себе и назначил на высший в армии пост, ответил предательством. Он не только выступил против своего главнокомандующего, но и стал виновником его трагической гибели. И в Чили, и в других странах выражается сожаление, что «Пиночет ушел в мир иной, так и не ответив за свои преступления». Другие восхваляют его талант реформатора, превознося его за то, что при нем Чили стала высокоразвитой в экономическом отношении страной.

Рассматривая сегодня успехи военной хунты в экономическом развитии страны и предлагая использовать чилийский опыт в России, наши эксперты видят лишь конечный результат, забывая или игнорируя, какую цену заплатили за него сами чилийцы. В марте 1991 года созданная по распоряжению президента Патрисио Эйлвина «Комиссия по правде и примирению» опубликовала доклад, содержащий официальную оценку и описание всех случаев нарушений прав человека в 1973-1990 годах. В нем говорилось, что за этот период в стране было уничтожено 2279 человек. 164 из них стали жертвами насилия во время разгона манифестаций и облав; 2115 человек погибли при различных обстоятельствах от рук агентов служб безопасности и военных; в том числе 101 был убит под предлогом попытки к бегству, 815 человек скончались под пытками, 915 - бесследно исчезли после ареста. Впоследствии эти данные каждый раз уточнялись после обнаружения захоронений в различных регионах страны или появления новых свидетельств. Так что общее число погибших составило около трех тысяч чилийцев и граждан других стран.

Специально для Столетия
http://www.stoletie.ru
Поделиться
Ссылка скопирована!