Венесуэла: Время надежды и тревог
12 Февраля 2008г.
Дерзкий вызов
Восстание было подавлено, а его участники арестованы. Однако выступление военных придало мощный импульс революционному процессу в стране, и в конце 1998 года Чавес впервые был избран президентом Венесуэлы, а в декабре 2006 года еще раз одержал убедительную победу на президентских выборах.
Со времени избрания Уго Чавеса президентом каждое событие в Венесуэле немедленно привлекает к себе внимание левых во всем мире. И ничего удивительного в этом нет – ведь не каждый день рождается общественное движение, которое бросило дерзкий вызов экономическим и политическим порядкам доминирующего ныне на планете капитализма. Это - во-первых.
Во-вторых, новая власть с первых дней своего существования перешла к использованию национальных богатств в интересах трудящихся, бедных и нуждающихся. В-третьих, Чавеса и его сторонников не остановили ни сопротивление реакционных сил, ни критика его политики продажными журналистами, ни даже попытка инспирированного США государственного переворота в 2002 году. «Мятежный ангел», как окрестила Уго Чавеса известная топ-модель Наоми Кемпбелл, каждый раз доказывал, что лидер, опирающийся на народ, - непобедим.
Масштабные преобразования в стране и поддержка их гражданами Венесуэлы не перестают удивлять. Поэтому многие были неприятно поражены проигранным Чавесом референдумом в декабре прошлого года, который, в случае успеха, открывал для него путь к третьему и последующим президентским срокам.
Осечка в декабре
Здесь следует обратить внимание на то, что неолиберальные СМИ весьма упрощенно объяснили неудачу президента. Чавес, мол, хотел обрести диктаторские полномочия с одновременной их легитимизацией демократическим путем. Венесуэльцы же, в свою очередь, решили остановиться на подлинном народовластии. Они не хотели прихода диктатора, и поэтому, хотя Чавес пытался подкупить их социальным популизмом, предпочли сказать на референдуме «нет».
Однако интерпретация такого рода вызывает подозрение уже одной своей простотой, если не откровенной примитивностью. Простота такого рода устроила лишь тех, кто продолжает лелеять надежду на возврат Венесуэлы к старым порядкам, когда ее фактическим президентом являлся американский посол. Не случайно результаты референдума были с энтузиазмом восприняты в США. «Исход референдума благоприятен для укрепления демократических свобод в Венесуэле», - говорилось в соответствующем заявлении Белого дома.
Не следует, однако, забывать, что полученное противниками реформ большинство оказалось крайне ничтожным. Кроме того, результат серьезно искажается тем фактом, что 45% электората воздержались от участия в референдуме – это значит, что только 28% имеющих право голоса венесуэльцев высказались против прогрессивных преобразований, предложенных президентом Чавесом. Хотя голосование нанесло серьезный удар по попыткам Чавеса освободиться от нефтяной зависимости и капиталистического контроля над стратегическими секторами экономики, это не отменяет 80% большинства в законодательной ветви власти и не ослабляет прерогатив исполнительной власти.
Одновременно, не выдерживает критики тезис о «неограниченной президентской власти». Если бы Уго Чавес на деле стремился к диктатуре, ему не надо было бы столь тщательно отрабатывать сугубо демократическую процедуру подготовки референдума. Вспомним, что подготовка проходила в три этапа. Над проектом конституционной реформы работал не только президент, но также парламент, общественные организации и простые венесуэльцы – все, кто пожелал.
Именно таким путем был рожден проект одной из наиболее социальных конституций в истории, неизмеримо более близкой трудящимся, чем все законодательство временно правящей бал «либеральной демократии». Этот проект вовсе не состоял из одной, всеми цитируемой статьи о возможности баллотироваться на пост президента одного и того же человека неограниченное количество раз. Чавес, мол, стремился обеспечить себе пожизненную власть.
Проект конституции предусматривал сокращение рабочего времени, диверсификацию форм собственности (смешанная, общественная, кооперативная, частная), ликвидацию латифундий, запрет расовой дискриминации, контроль государства над центральным банком, пенсии для работников неформального сектора (прислуги) и т.д.
Мнимый «антидемократ» и «кандидат в диктаторы» Чавес нашел нужным расширить компетенцию штатов (Венесуэла делится на 23 штата, которые сгруппированы в 9 регионов) и вообще местного самоуправления, в том числе и в области использования финансовых средств на социальные нужды.
Думается, если бы у Чавеса появились мысли о диктатуре, он обошелся бы без референдума. Ведь в парламенте у него убедительное большинство. Достаточно было явиться туда с любым текстом и, как говорится, - дело в шляпе. И тоже вполне легитимно.
Экспертам неолиберального толка не хочется признать, что «поражение», о котором радостно живописали буржуазные газеты от Каракаса до Киева и от Москвы до Токио, это разница в несколько десятых процента, причем все опросы общественно мнения накануне референдума отдавали предпочтение проекту Чавеса. Получалось, что около 60% венесуэльцев должны были проект поддержать. Несколько десятых процента в пользу противников Чавеса – это все, чего добилась местная оппозиция при огромной помощи, в том числе и финансовой, со стороны США.
Напомним, что перед референдумом ЦРУ наполнило казну всяческих «независимых» студенческих организаций, которые усердно дебоширили на улицах Каракаса. Была организована мощная волна дезинформации граждан. Активисты из «неправительственных организаций» дружно «разъясняли», что, если Чавес победит, «государство отберет у людей дома, а детей отправит на режимное воспитание», то есть разлучит их с родителями.
Конечно, сыграло роль и то обстоятельство, что боливарианская администрация действовала недостаточно квалифицированно, порой топорно, можно сказать. Администрация, чиновничество – это вообще беда всей Латинской Америки, и не только. Хочешь провалить дело – поручи его чиновнику. Но и без чиновников не обойтись, особенно в ситуации, когда структуры созданной Чавесом Единой социалистической партии Венесуэлы (ЕСПВ) только формируются.
Заметим, что некоторые из этих чиновников взращены еще президентом Ромуло Бетанкуром в начале 1960-х годов, который «прославился» массовыми арестами коммунистов и всех, кто сочувствовал революционной Кубе. Нужны еще годы и годы, чтобы революция подготовила достаточное количество собственных кадров и, что немаловажно, сумела бы сохранить их от перерождения. До конца эта задача не решена даже на Кубе, где народной власти пошел уже 50-й год.
Обещания надо выполнять
И все же неудача Чавеса объясняется не только деньгами ЦРУ и слабостью боливарианской администрации. Объективные наблюдатели говорят, что степень мобилизации оппозиции была все же недостаточной для победы. Чтобы полнее понять причины неудачи президента, надо вновь обратиться к статистике. На президентских выборах в 2006 году Уго Чавеса поддержали 7,1 млн. избирателей. Во время референдума 3 млн. из них решили отсидеться дома, отлежаться на пляже и т.д. Почему?
Идя на президентские выборы, лидер революции дал немало обещаний – от продолжения национализации и борьбы с коррупцией до построения «социализма XXI века». В конце ноября прошлого года Чавес, встречаясь с профсоюзными лидерами, вновь говорил о борьбе за построение общества «социальной справедливости».
Пришло время обещания выполнять. Опыт всех революций свидетельствует об одном: если обещания не претворяются в жизнь, массы начинают разочаровываться, уставать. Последствиями такой «усталости» могут быть не только проигранные выборы. Достаточно вспомнить, как один из советских «вождей» обещал, что «нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме», другой умудрился перепутать кооперацию с элементарным рвачеством и «грозился» наделить каждую семью отдельной квартирой. Завершилось все это трагическим 1991 годом.
Между тем практические дела Чавеса в последние месяцы ограничились произнесением пламенных речей, призывающих к борьбе с капитализмом, и только. Рост социальных расходов, который происходит за счет высокой конъюнктуры на рынках нефти и не подкрепляется шагами в направлении создания современной промышленной базы. Пока происходит так: что добыли, то и проели. Примерно как в Украине при премьер-министре Юлии Тимошенко, у которой «что продали, то и проели». В результате, в обществе растут иждивенческие настроения. Один мой знакомый российский дипломат, работающий в Каракасе, в разговоре заметил: «Римляне требовали «хлеба и зрелищ», а у нас – «пляжа и зрелищ». С хлебом пока более-менее».
Основным сектором экономики и источником валютных поступлений Венесуэлы продолжает оставаться нефтяная отрасль. Страна производит около 3,3 млн. баррелей нефти в день и занимает 5-е место в мире по экспорту жидких углеводородов. В результате минимальную зарплату удалось поднять до 300 долларов – это самый высокий уровень в Латинской Америке, а ВВП страны в два раза превышает то, что имеет Украина. Только население Венесуэлы составляет около 28 млн. человек, а у нас - 46 млн. Но, очевидно, надо думать и о завтрашнем дне, чтобы, в случае чего, в меньшей степени зависеть от нефтяной иглы.
Коварная оппозиция
В начале января президент подписал декрет об амнистии участников путча в 2002 году. На свободу выпущены люди, которые пытались совершить государственный переворот и вернуть старые порядки. Те люди, которые де-факто являлись и, видимо, продолжают таковыми оставаться, агентами США.
Трудно судить, чем руководствовался президент, подписывая это декрет. Во всяком случае, рассчитывать на то, что путчисты оценят акт милосердия со стороны президента, а все остальные противники Боливарианской революции отныне будут воспринимать Чавеса в качестве демократа, не приходится. Всем известно, к чему привел излишний гуманизм Сальвадоре Альенде по отношению к некоторым военным в Чили. Во всяком случае, в революционной среде амнистия заговорщиков была встречена неоднозначно, а оппозиция подрывной деятельности не прекратила.
Именно ее действия на продовольственном рынке привели к нехватке продуктов питания. Президент заговорил о национализации продуктовых магазинов, но это – палка о двух концах, которая может впоследствии привести к нормированию и недовольству в обществе. Более здраво в такой ситуации национализировать не конечную продукцию, а средства производства. Не следует также забывать о социокультурных особенностях латиноамериканских обществ. Люди здесь быстро воспламеняются под воздействием призывов и революционной фразы, но столь же быстро разочаровываются. Это не китайцы с их стоицизмом в конфуцианском обрамлении.
Левые силы
Неоднозначно воспринимается в обществе и «ненавязчивая» линия президента на то, чтобы собрать под крышей ЕСПВ все левые силы Венесуэлы. Компартия Венесуэлы, движение «Мы можем» и партия «Родина для всех» поддержали Чавеса на президентских выборах в 2006 году, но отказались от вхождения в ЕСПВ. Уго Чавес сгоряча заявил, что «отказ от вступления в Единую социалистическую партию Венесуэлы означает их переход на сторону оппозиции».
На деле все выглядит совершенно иначе. Коммунисты не ушли в оппозицию, но они не хотят растворяться в идейно размытой и организационно аморфной ЕСПВ. Немало путаницы и в идеологических воззрениях самого Уго Чавеса. При формировании правительства в январе 2007 года он, например, заявил: «Я провожу в жизнь идеи «Перманентной революции» Троцкого». Наряду с восприятием революционного космополитизма Троцкого с поправкой на XXI век, что выражается в дружбе с иранскими аятоллами, Чавес уверяет всех, что он строит именно «венесуэльский социализм, наш социализм».
В такой ситуации коммунисты Венесуэлы сочли для себя оптимальным поддерживать в политике президента все то, что отвечает их программным целям, и с известной долей здоровой критики воспринимать своего рода «детскую болезнь левизны» в социализме по Чавесу. «Вы никогда не увидите Коммунистическую партию в оппозиции. Вы всегда ее увидите союзником лидера политического процесса в стране президента Уго Чавеса Фриаса», — заявил в марте 2007 года генеральный секретарь компартии Венесуэлы Оскар Фигера.
Сегодня перед Боливарианской революцией стоят громадные задачи. Необходимо обеспечить гражданам страны высокие жизненные стандарты, в том числе, достойную зарплату, улучшение условий труда, ликвидация безработицы, повышение пенсий, бесплатное здравоохранение и образование, дешевые продукты питания, массовое жилищное строительство и ликвидация трущоб-барриос – этого подлинного Божьего бича всей Латинской Америки.
Для этого необходимо быстрейшее становление государства, опирающегося на коммунальные (по месту жительства) и трудовые (по месту работы) советы. Такой путь избран боливарианцами и находит поддержку в обществе, но он медленно воплощается в практику. Поэтому до сих пор одна публикация в крупной буржуазной газете способна больше повлиять на общественное мнение, чем месяцы усилий правительства. И еще – революция крайне нуждается в становлении качественно нового государственного аппарата. На старой бюрократии, каждый день дискредитирующей революцию, в будущее не въехать. Будущее это просто не состоится.
Понятно, что в каждой революции бывают приливы и отливы. Важно не допустить отлива именно сейчас, когда энтузиазм и поддержка масс достаточны для того, чтобы окончательно преломить ход событий в свою пользу, чтобы выйти на траекторию стабильного социально-экономического развития и строительства нового общества, основанного на идее социальной справедливости.
Виталий ДЗЮБА, Украина